Вместо того, чтобы забрать, он сел на табурет и поднял руки. Почти как я вчера, когда Макс снимал с меня мокрую одежду.

Не задумываясь над тем, насколько интимно это будет выглядеть, я подошла поближе. Продела одну руку, вторую. Потянула вниз, пропуская голову. И расправила.

Простые, ничего не значащие движения. Почти, если не считать приятного покалывания в кончиках пальцев и безумного желания стащить майку назад, чтобы повторить все заново.

— Спасибо, — прохрипел Макс, глядя куда-то в сторону.

— Пожалуйста, — в тон ему ответила я, лишь потом заметив, что все еще прижимаю ладони к мужской груди. — Кхм… — одернула себя. — После вчерашнего я, наверное, должна тебе по меньшей мере завтрак.

Макс внимательно проследил за моими движениями.

— Причем сытный.

— Да, только… Боюсь, кроме пачки печенья угостить нечем.

— Мне несложно повторить свое предложение. Сможешь приготовить у меня.

— Завтрак для тебя у тебя дома?

— И для себя тоже.

Вроде бы ни о чем таком мы не говорили, но с каждой секундой я все больше ощущала себя не в своей тарелке.

Готовить для мужчины на его кухне — возможно, я была слишком старомодна, но это казалось почти интимом. Даже опыт работы горничной не спасал от такого ощущения.

— Прости, можно я еще раз откажусь? Если не спешишь, в качестве компенсации могу заказать пиццу, — я повернулась в сторону мойки. Грязная посуда все еще была там. — Правда есть придется руками…

— …облизывая пальцы и пялясь на это.

— Да.

— Черт, — Макс почесал затылок, — соблазнительно, но я пас. Слишком небезопасно.

От прозрачности намека щеки загорелись огнем.

— Вероятно.

— Тогда расходимся? — Макс встал.

От его табурета до двери было каких-то пять метров. Шесть мужских шагов максимум. Когда после этого я увижу Макса снова, вряд ли можно было предсказать — слишком неожиданно происходили наши встречи и расставания.

На языке, как и в том самом сне, во время которого меня затопило, шарманкой закрутилось: «Не уходи!» Не хватало всего чуточки безумия, чтобы произнести это вслух.

— Тогда пока, — Макс взялся за ручку и, задумчиво посмотрев на меня, добавил: — Только побудь пока дома. Через час должен прийти сантехник. Мой агент обо всем договорился. Он разберется с трубами и проверит все, что нужно проверить.

— Когда ты только успел?..

— Я быстрый. За это мне платят деньги, — Макс даже не улыбнулся.

Кивнув на прощание, он толкну дверь и вышел на площадку.

Сразу же я услышала шаги. Вначале громкие, словно идущий нес на плечах тяжеленную гору. Потом — тихие, удаляющиеся.

С каждым тихим шагом мое спокойствие все быстрее улетало в трубу. Нужно было сказать… Вцепиться в майку и попросить не уходить. Забив на гордость, от которой уже воротило саму. Каких-то несчастных два слова.

Ругая себя, я прижалась спиной к стене. Для полного счастья не хватало только разреветься.

«Никаких слез!» — глаза щипало, но я держалась.

«Все хорошо», — задрав голову вверх, махала ресницами.

На душе образовалась такая воронка эмоций, что открывшуюся дверь заметила, лишь когда из-за нее высунулась голова.

— Разговариваешь сама с собой? — Макс хмуро окатил меня взглядом.

— Ты?.. Ик…

— Бейсболку забыл, — Громов кивнул в сторону стола.

— Я-ясно, — проклятая икота началась совсем не вовремя.

— Да, мне тоже ясно, — вместо того, чтобы забрать свою бейсболку и снова уйти, Макс закрыл дверь, повернул в замке ключ и с тяжелым вздохом двинулся ко мне. — В следующий раз запирай сразу. Не жди.

Меня взяли за подбородок и заставили поднять голову. С пару секунд ничего не происходило, мы просто смотрели друг другу в глаза. Макс со злостью, еле сдерживаемой, безумно похожей на отчаяние. Я с радостью, наверное, похожей на глупость.

А потом тормоза отключились. Я первая потянулась губами ко рту Макса, и, словно наказывая, он звонко, с чувством приложился ладонью к моей пятой точке.

* * *

Максим

Надо было валить. Быстро. Забив болт на бейсболку, усадить свой зад в машину и ехать… лучше всего сразу на площадку. Там с тренирующейся по утрам мелюзгой на седьмом поту точно получилось бы привести мысли в порядок.

Следовало быстро валить. Как в детстве на стадионе — прыгая через ступеньку. Права на продолжение у меня не было. Майя была именно тем сортом девушек, с которыми отношения можно было начинать лишь по программе "Все включено". Включено со стороны мужчины! С ресторанами, подарками, цветами, долгими разговорами о высоком до первого секса.

Она была именно такой, какую нельзя было втиснуть в мой бешенный график игр и тренировок.

Я обязан был валить.

Но хрен.

Здорового, всегда спасавшего меня пофигизма хватило на два лестничных пролета. Потом понадобилась бейсболка. Срочно. До зуда в руках и острого желания стиснуть этими руками одну упрямую особу.

Ноги совершили разворот на сто восемьдесят, полностью игнорируя приказы мозга. Как на льду, когда чутье вело на нужный пятачок, и клюшка странным, неповторимым ни на какой тренировке движением выбивала у соперника шайбу.

Вид прижавшейся к стене девчонки окончательно поставил точку на благородных порывах. Воли хватило лишь на то, чтобы после первого поцелуя не взять Майю у этой же стенки как какую-нибудь одноразовую залетную стрекозу.

— Ты еще можешь попытаться меня выгнать, — руки уже тащили вверх ее майку, а бедра упирались в живот, подсказывая своим содержимым, что в этот раз дело может зайти гораздо дальше, чем безобидные поцелуи. — Не факт, что получится, но попробовать можно.

— А если я не хочу, чтобы уходил? — она словно решила добить меня.

— А чего хочешь? — положил ладони на грудь и подушечками больших пальцев стал растирать чувствительные вершинки. — Скажи.

Мысль о том, что до меня никто не прикасался к ней так, взрывала мозг. Я бы уже ни за что не смог сдать назад. Лучше головой вниз из окна, но, как маньяку, нужны были ее слова. Хотя бы «да». Я обязан был убедиться, что моя неиспорченная девчонка, которая наверняка хранила свою девственность для какого-то хорошего парня, понимает, к чему все идет.

Хороших парней здесь нет. Есть лишь псих с перегоревшей клеммой, который мысленно уже несколько недель трахал ее во всех плоскостях.

— Хочу… — словно задыхающаяся, Майя жадно схватила ртом воздух, — быть с тобой.

— Повтори! — я все же чокнулся.

— Хочу быть с тобой, — на этот раз ни вдохов, ни заминок не было.