– Мы… я… вернём!

– Мы сюда не вернёмся, – помотал головой.

– Никогда? – Ветер снова поднялся, в воздухе запахло березой, дубом и еловыми шишками, которые Веста с друзьями собирала в детстве. В голове яркими вспышками возникли Мирка, Фома и Праскева. В груди сдавило.

– Почему задумалась? Хочешь остаться? – Лорис не настаивал, и от этого становилось ещё хуже.

Ей вспомнился пустырь, где они впятером проводили беззаботные дни. Тогда был жив отец, который вечно ворчал, но лишь для виду. Перед сном мама рассказывала сказки о неизвестных Весте городах. Всё казалось вечным, неизменным, а теперь ей предстояло побывать в городах, которые она и не чаяла увидеть. Навсегда покинуть дом.

Старая, ещё теткина, прялка покроется пылью. Вышитый рушник истлеет. И та самая книжка, которую её мать бережно прятала от чужих глаз, так и останется под порогом.

Микола, верно, женится на той женщине. Мирке подсобит соседка. Фома – при деле, а Праскеве – по осени свадьбу играть. Они погрузятся в свои заботы, и если вспомнят о Весте, то как о смутной фигуре из беззаботного времени. Наравне со сватовством и своей первой осенней ярмаркой.

– Веста, я не тороплю, но мне кажется, что если ты хочешь избежать моего знакомства с твоими родителями, то нам стоит уезжать сейчас.

Веста почувствовала, как к глазам подкатывают слезы. И правда – совсем одиноки станут могилки родителей на старом кладбище. Сотрутся буквы, уйдут под землю надгробные камни, и исчезнет всё, что напоминало бы о существовании самой Весты.

– Что же ты? Я ведь не заставляю, – нежно пробормотал Лорис и обнял её. Плакаться ему в плечо становилось добрым обычаем. Объятия Лориса успокаивали, а когда он гладил её по волосам, все опасения растворялись как дневные тени прохладной ночью.

Она замотала головой.

– Поехали.

Лорис подсадил ее на непонятно откуда взявшегося коня.

– А?..

– Наколдовал. До утра хватит, а там, может, что придумаем.

Веста привыкла к лошадям, но эта была словно неживой. Не реагировала на Весту и, ко всему прочему, была холодной. Веста обернулась на Лориса.

– Если ты задумалась о том, что это мертвая лошадь, то даже не говори. Она просто не существует, это морок.

Веста погладила коня. Чем-то напоминал деревянную лошадку, что ей в детстве вырезал отец.

Сначала они ехали в полной тишине, прерываемой лишь пением птиц, так что у Весты было достаточно времени, чтобы разочароваться в своем решении. Дома она знала, что её ждёт, а пыльная неизвестность пугала. Сказать об этом Лорису она не осмелилась.

– Куда мы едем?

Он нахмурился.

– Для начала в город, обустроимся, обучу тебя, а там…

Впереди показалась сломанная рябина. Недобрый знак. Веста покрепче сжала поводья.

Лорис спокойно и терпеливо объяснял, что занимается поиском людей с магическим даром, не умеющих его применять. И стремление Лориса – дать им возможность оставить после себя след, не исчезнуть, так и не раскрыв талант, как тысячи до и тысячи после. Веста будто не слушала. Она упрямо смотрела на приближающуюся рябину. Между ветками показалось гнездо. Веста ощутила воодушевление. Она припомнила звуки родного села. Дома она слышала издали пение соловьев.

– В городе твоя семья?

– У меня нет семьи. Уже нет, я думаю.

Веста глубоко вдохнула. Птицы щебетали, и где-то в глубине леса раздавался голос кукушки.

– Уже?

– Прошло достаточно времени с тех пор, как меня прокляли, – тихо ответил Лорис.

Веста приблизилась к рябине и заметила, что гнездо накренилось и почти развалилось. Она вздрогнула. Птичьи голоса отозвались криком. В голове зазвенела запоздалая мысль.

– Разве колдовство – не грех?

Лорис обернулся на неё.

– Петь, танцевать или книги читать – также преступно? А что ты скажешь о врачевании?

– Это таланты, дарованные Богом.

Лорис хмыкнул.

– Если не вредишь, а помогаешь другим, то в чем грех? Разве не главная цель – помогать ближнему, быть в мире не только с самим собой, но с людьми вокруг?

– Но если ты творишь чудеса за Бога…

– Бог не против знаний и доброты. Развития боятся только лживые пророки. Я не воскрешаю, не черпаю силу из темных источников. Мы творим благодаря Богу, а не вопреки.

Она промолчала. Рябина осталась позади, и Веста наконец перестала до боли сжимать поводья призрачного коня.

Когда на одном из многочисленных привалов, колдун мягко спросил, не хочет ли Веста вернуться домой, она уже готова была согласиться, но смолчала. Лорис поверил в то, что она способна на что-то большее, чем хлопотать по дому. Стоило и ей самой в это поверить.

Они сидели под кленом, и даже птицы не прерывали тишину. Лорис предложил ей задавать все вопросы, что только придут в голову. Веста с радостью приняла его предложение. Он подробно отвечал на каждый, даже самый глупый. Веста узнала, что он любит пору, когда цветут колокольчики, зеленый цвет и запах яблочных пирогов, а ещё смеётся так звонко, что невозможно остаться в стороне от его веселья. Лорис не возник из воздуха, как зачарованные лошади: он был ребёнком, веселился с друзьями, любил родителей. Вдобавок, Лорис знал те же песни и сказки, что и она, а голос его был мелодичным и смутно знакомым. Словно один из старых героев легенд говорил с ней. Когда он объявил, что пора отправляться в путь, Веста разочарованно вздохнула.

После этого привала путь стал веселее: Лорис рассказывал ей о волшебных существах, живущих в лесу и в реке, а во время остановок показывал магические жесты. Она мотала головой, все ещё убежденная в том, что колдовство способно принести только вред. Лорис не настаивал, он делился тем, чем магия стала для него.

На очередном привале у высоких берез Веста всё ещё рассеянно поглядывала на Лориса и нервно кусала губы. Становиться ведьмой вовсе необязательно, но раз она путешествует с магом, то лучше узнать хотя бы основы.

Она несмело попросила Лориса еще раз продемонстрировать магические пассы. Он не удивился, только солнечно улыбнулся, и Весте показалось, что такой улыбкой можно обогреть весь мир. Она старательно пыталась копировать каждое из странных движений, но у нее совершенно ничего не получалось. Лорис медленно направлял её руку и, может Весте лишь показалось, слегка погладил тыльную сторону её ладони. После того как ей удалось вызвать лёгкий ветерок, который продержался несколько мгновений, она с громким криком кинулась Лорису на шею, а тот в ответ ее обнял. Веста жутко смутилась, но после беседа потекла легче, и она принялась говорить о своей жизни. Лорис слушал внимательно, иногда весело отвечая на какой-то из ее рассказов.

Когда