Этим же вечером я прошла тестирование и заполнила анкету в Центре. Не ожидала, что все пройдет так быстро. И что предложат именно Денисова. Хотя... кого я пытаюсь обмануть?! Оказался бы на его месте условный Вася Пупкин, не уверена, что вызвалась бы. Именно для Игоря мне хочется сделать много чего хорошего, это как-то так само получилось... Уже следующим утром меня пригласили «на смотрины» в его дом.

Сегодня.

Только я узнала, что у меня будет крыша над головой, как звонит мой смартфон в глубинах объемистой сумки. Кто это? А если мама? Неужели с Ксюшей что-то не так?! Пока дрожащими руками выуживаю настырный гаджет, передумала всякое. От нервов у меня мало что осталось.

Это снова Рафик. Конечно, надо было утром пораньше позвонить ему. Сейчас при Денисовых мне неудобно разговаривать. Вздыхаю и сбрасываю. Но уже через минуту он трезвонит опять. А тут еще Игорь задумчиво так смотрит на меня. Чувствую, что краснею.

— Извини, — это я ему. И отвечаю на вызов:

— Лебедева. Я не приеду. Никогда, не жди. И прости, если что.

И тут понеслось! Раньше мне казалось, что Рафик всего лишь озабоченный, а тут из динамика слышу настоящую уголовщину. Когда доходит до угрозы расчленения меня, беспомощно опускаю руку со смартфоном и смахиваю слезы. Меня потряхивает от страха. Теперь в полицию идти, что ли?!

— Он тебе кто? — спрашивает Игорь.

— Никто. Устраивалась к нему на работу.

— Можно? — он протягивает руку к гаджету.

Подаю черный ругающийся прямоугольник, касаясь его горячей сухой ладони. С минуту Денисов слушает ужасы, предназначающиеся мне, потом жестом зовет к себе охранника и говорит в трубку:

— Раф, это ты?

И включает громкую связь. Но поток угроз обрывается на полуслове.

— Кто это? — слышу из динамика настороженный голос.

— Денисов. Мы с тобой сидели за одним столиком на последнем Дне предпринимателя.

— В «Орионе»? Игорь?

— Да. Брат, понимаешь, Лебедева теперь работает на меня. Я смог предложить ей лучшие условия. Выходит, я твой должник. Ящик Курвуазье подойдет? Или ты предпочитаешь виски?

Рафик отвечает что-то нечленораздельное, но без запала.

— Значит, Курвуазье. Водитель сегодня забросит. Ну, будь здоров! Увидимся.

Денисов возвращает мне телефон и говорит охраннику:

— Федь, у тебя новый объект, — и кивает на меня.

Метрах в ста за коттеджем стоит второй, одноэтажный дом. У него те же материалы стен — брус и камень, такая же крыша, напоминающая черепицу, большие окна.

К новому месту жительства меня провожает молчаливый охранник Федор. Выражение его лица останавливает в зародыше любые попытки общения.

На участке растет десятка два взрослых сосен, это от них исходит чудесный хвойный аромат. Чем дальше от основного дома, тем больше ландшафтный дизайн переходит в едва скошенную траву. За забором виднеется самый настоящий лес.

Федор отпирает дверь своим ключом, заглядывает в санузел и в стенной шкаф, демонстрирует мне заполненный холодильник, кладет на стол пульт от телевизора и уходит.

Я опускаюсь на ближайший стул, роняю на пол сумку и сижу в полной прострации. Что-то меня опять колотит от волнения. Вроде бы больше не надо ничего изобретать, есть еда, жилье и запас времени для оплаты последней (надеюсь!) операции у дочери. А душа не на месте.

Каждый раз, как думаю о Ксюше, то есть тысячу раз в день, непроизвольно начинаю нащупывать телефон. Мы с мамой определили время для звонков, когда удобно всем — с восьми до девяти вечера, и стараемся его придерживаться. Но сейчас я просто не могу сдержаться, набираю по вотсапу маму.

— Привет. У меня все хорошо. Наконец, устроилась на новую работу. А как у вас дела?

Мама кратко перечисляет все самые обычные события, плюс то, что она нашла возможность подрабатывать в больнице. Золотая у меня мама, с ней не пропадешь.

— А что Ксюша, спит? Не плакала?

— Как обычно — заплакала только при виде капельницы. Сейчас спит.

— Покажи мне ее!

Я любуюсь дочуркой с обритой головой, с трубками в носу и синяками от инъекций. В целом она выглядит неплохо, даже как будто поправилась.

Ну вот, позвонила, а успокоиться все равно не могу. У мамы больное сердце, поэтому много чего ей не рассказываю. И подруг особо своими проблемами не гружу — у каждой муж, своя семья и ежедневные заботы. Моя странная система поочередной ночевки и так дала повод к обсуждению.

Морально я уже примерила на себя жизнь в офисе у Рафика, где условия были бы просто скотские. А тут... Непривычный покой, красота! Просторное помещение — студия. Светлый кухонный блок, круглый обеденный стол из стекла, окно с видом на лес, широкая кровать, техника. Лучше и не придумаешь. Что же мне не так?!

Иду в ванную, смотрю на себя в большое зеркало. Ну, да, - похудела за последнее время; многих это красит, а меня, считаю – нет. Бледная, глаза зеленые и тоскливые, как у замученной лягушки. Ни следа косметики. Умываюсь ледяной водой. Чуть порозовела – так лучше. Снимаю заколку с русых волос и встряхиваю головой – уже в зеркале и не мышь, и не лягушка. Лицо, как лицо, веснушки, шея длинная, грудь в третий номер едва влезает.

Наверное, мне плохо от одиночества. С моим бывшим вопрос закрыт. Отношения с любым другим мужчиной точно не светят год-полтора, а может, и дольше. Но без этого вполне можно жить!

— Теперь все будет хорошо и с Ксюшенькой, и со мной, — тихо шепчу себе, пытаясь успокоиться. Но не могу, мне делается все хуже. Словно какая-то пружина во мне, сжатая до предела за последние месяцы, рвется на волю.

Я вскакиваю, включаю аудиоцентр и жму на плюс до тех пор, пока «Кукушка» в исполнении Полины Гагариной не бьет по ушам, оглушая. Тоже хочу петь, раскрываю рот, но вдруг ору изо всех сил, выплескивая из себя весь ужас, боль и сомнения, которые мне пришлось пережить. Потом рыдаю, захлебываясь в слезах.

Здесь лучше, чем у Рафика, но это все равно обман — обман природы. Из двух зол я просто выбрала меньшее, но оно тоже — зло. Я себя оправдываю, что все это ради моего ребенка и для хороших людей, что я нашла только такой выход, что это всего один раз. Но в суррогатном материнстве есть фальшь, которая мне еще аукнется. Именно за это мне заплатят, и за молчание. Обман всегда и везде стоит дорого.

Наконец, немного отпустило. Уменьшаю громкость и вдруг замечаю боковым зрением движение у входа — Федор врывается с пистолетом в руке и вертит головой, осматриваясь!

Сажусь на пол, подняв руки. Под дулом пистолета я еще не стояла. И не сидела.

— Ты чего? — похоже, мы оба спросили одно и то же. Он дышит учащенно — бежал, что ли? Глаза сверкают, короткие волосы стоят торчком. Указывает пистолетом на маленькую камеру наблюдения под потолком: