Жил этот Крис довольно скучной жизнью. Дом, работа, дом. И единственным фактом, выбивающимся из колеи посредственности, было его пристрастие к коллекционированию этих бумажных пережитков прошлого. Как мне не был понятен смысл его действий, так и в поисках источника этих действий я не продвинулась. Этот парень стал для меня настоящим Бермудским треугольником, потерявшись в котором, я упускала шансы выбраться — пока не разгадаю все его тайны.

Поначалу мне казалось, что всё это лишь один из способов выделиться. Ведь каждый из людей пытается казаться индивидуальностью, неприступной крепостью своих привычек и отличительных навыков. Плевки на десять метров вперед, выбрасывание шестизначного числа при игре в кости, стрельба по железным банкам в лесу. Да, всё это имеет место быть, и даже не у одного и не двух экземпляров вида Homo sapiens. Но ТАКОГО я ещё не видела.

Возможно, раздуваю тут из мухи слона, но мне так кажется, ничего не могу поделать…

Просто безумно возмущает сама мысль о том, что кто-то до сих пор, пусть и не по прямому назначению, пользуется книгами… А ведь похожее уже случалось. Ещё до моего рождения, в далеком 1947 году, когда появился первый серийный ламповый телевизор с экраном-лупой. Какие разговоры ходили, наверное:

— Товарищ жена, наши соседи приглашают нас сегодня вечером на просмотр музыкальной телепередачи!

— Неужели у них раньше получилось выписать телевизор? Ах, я так надеялась, что в нашем подъезде мы будем первыми…

— И всё же — как-то неудобно отказываться.

— Да, ты прав. Но что мы будем делать с билетами в театр? Постановка сегодня, и возвращать деньги в кассе, разумеется, никто не станет!

— Ну, дорогая Эллочка, театр — это же пережиток, нужно стремиться к технически развитому коммунизму, когда во всех квартирах граждан СССР появится моделька ТК—1, всё это гримасничанье канет в лету бытия!..

А театр всем назло выжил. И существует по сей день. Не удивлюсь, если с самим человечеством при его появлении произошла такая же история. Не выдержит, не удержится на вершине пищевой цепочки это безволосое, слабое создание, когда против него и погода, и дикие звери, намного обгоняющие человека в развитии мышц и органов чувств. А человек взял и отрастил себе рефлексирующий мозг… Так и с театром. Вместо того чтобы умереть на обочине технического прогресса, он его нагло обуздал, приручил и теперь использует для продвижения себя любимого в рекламе, фильмах и социальных сетях.

— Дин-дон! — отрывисто, словно выплюнув, произнесли офисные часы над дверью, обозначая четыре часа пополудни. Воздух над рабочими столами пришёл в движение, слышался чей-то возбуждённый голос и смех. Люди собирались домой после тяжёлого восьмичасового сидения на жёстком стуле перед монитором ненавистного компьютера. Первая волна толпы схлынула через пять минут. Вторая — через пятнадцать. После уходили чаще поодиночке, крепко прижимая портфель под мышкой и мурлыкая под нос. Самыми последними покидали рабочие места люди, претендующие на повышения, и законченные холостяки. В этом числе был и Крис. Он никогда никуда не торопился. Медленно и аккуратно сложил бумаги в довольно высокую стопку, убрал ручки в стакан, отключил питание моему механическому собрату и направился прочь. Работа располагалась в пяти километрах или в девяти остановках автобуса от дома Юдина. По утрам молодой человек прибегал к помощи городского транспорта, экономя время, а днем совершал пешие прогулки, попутно оставляя часть зарплаты в удобно расположенном супермаркете.

Солнце было теплым, да и ветер не сильно холодил кожу. Эти показатели создали благоприятное условие для первых этой весной и отчаянно прекрасных представительниц слабого пола. Яркие легкие платья, словно цветы, заполнили тесные улицы, и юные чаровницы напоили воздух ароматами эксклюзивных парфюмов. Природа источала теплую благодать на их головы, покрывая феромонами любви и томительной привлекательности. Даже женщины за пятьдесят вновь казались свежими и молодыми хохотушками. Легкий румянец покрывал их мягкие щеки, и в уголки глаз закрадывались весёлые искринки.

Крис с интересом наблюдал за этой переменой. Жизнь бурлила и кипела вовсю — и на главной площади, и на мостовой, и в маленьких двориках. Невозможно было оторваться. Девушки, идущие навстречу, кокетливо улыбались ему. Провожали взглядом. Крис почувствовал себя настоящим полноценным участником этого мартовского безумия, когда через пятьсот метров, сам от себя не ожидая, тоже начал подмигивать встречающимся дамам. Некоторые смущенно отводили глаза, некоторые — наоборот — нагло ухмылялись, одна даже шлепнула Криса по заднице. Не лучшее, что могло бы случиться, и всё же это выглядело комплиментом…

Идти домой категорически не хотелось, но и по городу в такой одежде шататься было неудобно. Самым правильным и достойным выходом из этой ситуации показалась прогулка по мостовой. Кто обратит внимание на обычного молодого человека, задумчиво глядящего на воду? Вот именно — никто. Это заявление, сделанное хоть и не вслух, но вполне обнадежило Криса, и он направился к речке-вонючке — такие имеются в каждом городе — в поисках единения с миром.

Вода доходила почти до середины каменной облицовки канала — сказывались талые воды. Летом по дну струился тоненький ручеек, а по берегам открывался вид на пластиковые бутылки, целлофановые пакеты, обертки от конфет.

«А когда я был маленький — ловил здесь рыбу…»

Нет, конечно, в детстве ничего бы он тут не поймал, но рыбалка в жаркий знойный день у прохладной воды — сама по себе казалась приятным воспоминанием.

С каждым годом в канале становилось все меньше и меньше воды, это удручало местных жителей, но не вызывало сильного беспокойства. Ведь не только в этом городе происходило подобное. И если никто не бьёт тревогу, то все в порядке, переживать не о чем. Так думали все. Или почти все. Проще закрыть глаза и уши, не слышать «зелёного» колокола опасности. Беда придёт не сейчас и не завтра. А после нас хоть потоп. Великая ошибка человечества! А я ведь тоже от неё завишу. Не станет людей, не станет и меня. Но, думаю, эволюция сделает своё дело и отрастит им на этот раз ещё что-нибудь, например, — совесть.

Над головой стремительно мчались перистые облака.

«Интересно, они тёплые или холодные? Может ли вообще туман быть осязаем настолько, чтобы можно было почувствовать его температуру?..»

Крис недолго задавался этим вопросом: как и любой шальной бред, периодически приходящий в его голову, вопрос там не задержался. Наступал вечер. Наступал холод. А до тёплой квартиры ещё десять кварталов… Свежие струйки воздуха проникли в рукава пальто и сплясали там польку с появившимися мурашками. Пора!

Только Крис успел подумать о том долгом пути, который его ожидает, как у его ног возникла маленькая белая болонка — и громко тявкнула. Крис сделал шаг назад, стараясь как можно спокойнее отдалиться от собаки. Щенок, а это был именно ребёнок собаки, радостно завилял хвостом, ангельски глядя в глаза Криса, тявкнул ещё раз и на пузе — на абсолютно белоснежном пузе — снова подполз по грязной мостовой к ногам человека… Крис растерянно огляделся в поисках хозяина глупой собаки. Прохожие с интересом рассматривали все, что угодно, но только не бестолкового щенка и не обескураженное лицо парня…