– Руперт, прошу тебя, не говори глупостей!

– Кретин ты, и больше ничего, – объявила Барбара. – Тыслишком часто водишь свою крашеную блондинку на гангстерские фильмы.

Руперт встал со всем достоинством, на какое был способен икоторое позволяли его молодой возраст и развинченная походка.

– Сними этот дом, мама, – решил он. – А тайну я сампостараюсь вытащить на свет божий, и ты еще будешь гордиться мной. – С этимисловами он поспешно вышел, чтобы не опоздать в контору.

Женщины обменялись взглядами.

– Возможно ли это, мама? – все еще не веря, прошепталадрожащим голосом Барбара. – Ох, если бы мы и в самом деле могли это сделать!

– Видишь ли, слуги имеют обыкновение есть! – патетическивоскликнула миссис Сент-Винсент. – Может быть, можно обойтись без них, темболее что мы не устраиваем никаких приемов. – Она подняла умоляющий взгляд надочь.

Та кивнула:

– Подумаем!

В сущности, решение было уже принято. Миссис Сент-Винсентвидела, как блестят глаза дочери.

«Джим Мастертон должен увидеть ее в приличествующейобстановке, – подумала она. – Это единственный чудесный шанс, за который простонельзя не схватиться».

И, не раздумывая больше, она написала в агентство, чтопринимает предложение.

– Квентин, откуда эти лилии? Я не могу позволить себе такиедорогие цветы.

– Их прислали из Кинг-Чевиэт, мадам. Таков обычай.

Дворецкий вышел, и миссис Сент-Винсент вздохнула. Что бы онаделала без Квентина? Он во многом облегчает ее существование здесь.

«Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я сейчас проснусь ипойму, что мне приснился сон. Такое счастье жить здесь! Два месяца пролетелисловно один миг».

Жизнь была очень приятной. Квентин, дворецкий, оказалсявесьма корректным и тактичным.

– Если мадам соблаговолит положиться на меня во всем, онавсегда будет довольна.

Каждую неделю ей приносили книгу расходов. Умеренность иэкономность во всем не могли не поражать. В доме осталось всего двое слуг –кухарка и горничная. У них были приятные манеры, и работали они добросовестно,но хозяйство вел Квентин. В меню нередко появлялись дичь и домашняя птица, имиссис Сент-Винсент охватывала тревога. Квентин ее успокаивал: мол, этоприслано из имения лорда Листердейла, Кинг-Чевиэт, или из его охотничьих угодийв Йоркшире.

– Так было заведено всегда, мадам.

Но миссис Сент-Винсент всякий раз сомневалась, беспокоясь,как к этому отнесется лорд Листердейл. Она подозревала, что Квентин узурпировалчасть власти своего хозяина: ведь было совершенно ясно, что он привязался кновым жильцам, и ничто не казалось ему чрезмерно хорошим, если это доставлялоим удовольствие.

Заявление Руперта возбудило в ней любопытство, и онапопыталась получить какую-то информацию о лорде Листердейле, когда вернулась вагентство. Старый седой джентльмен охотно сообщил ей кое-какие сведения.

Оказывается, лорд Листердейл вот уже полтора годапутешествует по Экваториальной Африке.

– Наш клиент несколько эксцентричен. – Он сопроводил этислова улыбкой. – Милорд покинул Лондон довольно странным образом, если выпомните. Об этом сообщалось в газетах. Не сказал никому ни слова. Журналистысделали из этого сенсацию, а Скотленд-Ярд даже начал следствие по делу обисчезновении. Однако лорд Листердейл прислал письмо своему кузену, полковникуКэрфаксу, и просил уладить его дела. Этот последний все и устроил. ЛордЛистердейл – странный человек, это всем давно известно. И он всегда любилпутешествовать по диким, безлюдным местам; вполне возможно, что вернется онтолько через несколько лет.

– Лорд ведь еще не стар? – спросила миссис Сент-Винсент,припоминая, что видела его фотографии в журнале: бородатый мужчина, похожий набывалого моряка.

– По-моему, ему года пятьдесят три.

Миссис Сент-Винсент передала этот разговор сыну. Но молодогочеловека было трудно переубедить.

– Это выглядит все более подозрительно, – решительно заявилон. – Кто такой полковник Кэрфакс? Он, несомненно, наследует титул, если слордом Листердейлом что-нибудь случится. А письмо из Африки навернякафальшивое. Через три года лорда признают наконец умершим, и этот Кэрфаксприсвоит его титул, а пока что распоряжается его добром. Все это оченьподозрительно!

Руперт по достоинству оценил дом и все связанные с нимвыгоды. Однако в свободное время он простукивал панели и измерял их, ищапотайную комнату, и его интерес к тайне Листердейла возрастал с каждым днем.Из-за этого сын миссис Сент-Винсент растерял почти весь свой энтузиазм поотношению к дочери табачного торговца: атмосфера дома явно действовала на негоблаготворно.

Барбаре переезд на Чевиэт-Плейс тоже принес громадноеудовлетворение. Джим Мастертон, посетив новое жилище Сент-Винсентов, стал тутчастым гостем. Он отлично ладил с миссис Сент-Винсент и как-то раз простоошеломил Барбару, сказав:

– Вы знаете, этот дом – идеальное обрамление для вашейматери.

– Для моей матери? – воскликнула удивленная Барбара.

– Да. Он прямо-таки создан для нее! И она ему исключительноподходит. К тому же в этом доме есть что-то странное, таинственное. Можноподумать, что тут водятся привидения.

– О, ради бога, только не скажите этого при Руперте! Онуверен, что ужасный полковник Кэрфакс убил лорда Листердейла и спрятал его труппод одну из панелей!

Мастертон рассмеялся:

– Восхищаюсь детективным талантом Руперта! Нет, не думаю,чтобы это было так. Но в атмосфере явно витает что-то таинственное.

Они жили на Чевиэт-Плейс уже три месяца, когда однаждыБарбара вошла к матери, сияя улыбкой:

– Джим и я... обручились, мама! Вчера вечером. Ох, этопросто волшебная сказка!

– Дорогая моя, я так рада!

Мать и дочь бросились в объятия друг к другу.

– Знаешь, между прочим, Джим влюблен в тебя почти так же,как в меня, – лукаво улыбаясь, сказала Барбара.

Миссис Сент-Винсент восхитительно покраснела.

– Нет, правда, – настаивала дочь. – Ты, может, и не знаешь,но ты гораздо более достойна жить здесь, чем я. Мы с Рупертом, как бы этосказать... не вписываемся в интерьер этого дома, тогда как ты будто создана длянего.