Итак, задача, поставленная начальником штаба армии, была как будто ясна: знать о противнике все. А вот что практически предпринять для этого, еще предстояло уточнить. Конкретные планы ведения разведки должны были опираться на реальные возможности войск, учитывать характер местности и боевых действий, бесчисленное множество других разнообразных факторов. С чего же целесообразно начать работу?

Первые дни ушли на ознакомление со структурой разведотдела армии и его сотрудниками. Отдел имел в своем составе два отделения: войсковой разведки и информационное.

Отделение войсковой разведки возглавлял капитан Алексей Николаевич Антонов, опытный штабной работник. Его помощником был майор Никита Андреевич Пантелеев. На них возлагались подготовка общего плана разведки, указаний на разведку соответствующим штабам, контроль за точным выполнением отданных распоряжений, оказание помощи разведывательным подразделениям частей и соединений.

Немногочисленным было и отделение информационное. Начальник — старший лейтенант Иван Максимович Дийков, его помощник — лейтенант Михаил Денисович Кишек. Кроме них в штате отделения состояли переводчик лейтенант Николай Михайлович Юдашкин, чертежник сержант Анатолий Кузнецов. Последний, естественно, часто трудился в интересах всего отдела.

В информационное отделение стекались разведывательные данные из соединений и частей армии. Сюда же в порядке взаимного обмена поступали разведсводки от соседей, дополнительные сведения о противнике из штаба фронта, а иногда и из Главного разведывательного управления Красной Армии. Все эти документы предстояло тщательно проанализировать, сделать из них окончательные выводы, на основе которых строились планы командования.

Сотрудники разведотдела армии в большинстве своем были молодыми. Почти все они пришли в штаб армии одновременно со мной. Но, несколько забегая вперед, скажу, что в боевой обстановке у нас довольно быстро сложился дружный коллектив. В этом немалая заслуга принадлежала комиссару разведотдела Александру Степановичу Рожкову. Он исключительно тонко строил свою работу с людьми, был чутким и внимательным товарищем. Мы с первых дней научились понимать друг друга.

Весьма полезной была для меня беседа с подполковником Иваном Андреевичем Петрищевым, который до моего прибытия исполнял обязанности начальника разведки армии. Его, к сожалению, вскоре отозвали от нас в разведотдел штаба Калининского фронта.

Наши первые беседы носили несколько односторонний характер. Иван Андреевич рассказывал, а я внимательно слушал его, лишь изредка задавая уточняющие вопросы, делая пометки в тетради или на карте, лежавшей передо мной на столе. Говорил Петрищев горячо, увлеченно, то и дело откидывая со лба нависший чуб. Закурив папиросу, он через минуту забывал о ней и вынимал из пачки следующую. Если он был в чем-то твердо уверен, то голос его звучал убежденно, звонко. Если же были сомнения, сейчас же появлялись мягкие, вопросительные нотки. Продолжая рассказывать, он как бы спрашивал: «А что вы думаете по этому поводу?» Словом, из этих бесед мне стало понятно, что передо мной знающий, думающий, влюбленный в свое дело человек.

От подполковника Петрищева я узнал, что 39-я армия, находясь во втором эшелоне фронта, получила и продолжает получать пополнение. За счет новичков проводилось доукомплектование и разведывательных подразделений, которые имелись во всех частях и соединениях. Сюда отбирались физически крепкие, морально устойчивые, наиболее развитые и подготовленные бойцы и командиры. Предпочтение отдавалось тем, кто уже имел фронтовой опыт. II такой тщательный отбор был вполне оправдан.

На войне трудно всем: и пехотинцам, и артиллеристам, и танкистам, и связистам. Но они, как правило, действуют сообща, в составе своих подразделений и частей. У разведчиков положение иное. Ответственнейшие задания они выполняют небольшими группами, а порой и в одиночку. В любую секунду может произойти встреча с врагом, которая потребует исключительной выдержки, максимального напряжения физических и моральных сил, мгновенной реакции, разумной хитрости, находчивости. И думается, неспроста слова: «С ним бы я пошел в разведку» — до наших дней звучат как самая высокая похвала.

Слушая подполковника Петрищева, я сразу же обратил внимание на одно обстоятельство: в разведывательных подразделениях около шестидесяти процентов новичков. Как они готовятся к предстоящим действиям?

— Как готовятся? — переспросил Иван Андреевич, машинально закуривая очередную папиросу. — С первых же дней начались занятия по боевой и политической подготовке. Особое внимание уделяется приобретению навыков ориентирования па местности, овладению различными способами разведки, стрельбе из личного оружия, приемам рукопашного боя.

— Но ведь для того, чтобы постигнуть все это, потребуется немало времени. А его у нас, насколько я понимаю, совсем мало.

— Думаю, что все будет в порядке, — успокоил меня Петрищев. — Я не совсем точно выразил свою мысль. Правильней говорить о совершенствовании выучки, чем о приобретении начальных навыков. Ведь отбирали лучших из лучших.

Обстоятельные беседы с подполковником Петрищевым помогли мне довольно быстро уяснить обстановку. Я до сих пор от души благодарен ему за это. Разговоры с пим, изучение штабных документов позволили сделать вывод, что на данном этапе первостепенное значение приобретает организация непрерывного наблюдения за противником.

В дни, когда происходила скрытная смена частей на переднем крае, я с группой офицеров побывал на наблюдательном пункте 22-й армии. Меня интересовало, как организована связь с наблюдательными пунктами дивизий, со штабом армии. С моей точки зрения, она требовала некоторых усовершенствований. Передача данных о противнике должна производиться без промедления, иначе они в той или иной мере потеряют свою ценность.

С помощью стереотрубы и биноклей мы внимательно осмотрели раскинувшуюся перед нами местность. Леса, болота, небольшие холмы — все казалось нам пустынным, безлюдным. Но это было совсем не так.

В условиях более или менее стабильной обороны каждая из противоборствующих сторон стремится возможно лучше укрыть людей, боевую технику. Окопы, блиндажи, ходы сообщения, огневые точки, позиции артиллерии и минометов тщательно маскируются. Солдаты и офицеры в светлое время суток передвигаются только скрытно. Так что заметить какие-либо перемены в ходе одноразового, кратковременного наблюдения чрезвычайно трудно. Лишь опытный разведчик, да и то, если он удачно выберет наблюдательный пункт, если будет ежедневно проводить на нем долгие часы, способен добыть необходимую информацию.

Выслушав мой доклад, командующий 39-й армией генерал-майор А. И. Зыгин приказал командирам соединений и начальникам дивизионных разведок лично проследить за выбором и оборудованием наблюдательных пунктов, отобрать для непрерывного наблюдения разведчиков с особо острым зрением и тонким слухом. Благодаря этому уже в период смены частей сотни разведчиков в бинокли, перископы, стереотрубы следили за каждым шагом врага, выявляли его огневые средства, систему заграждений и укрытий.

Интересовало нас, в частности, и другое: замечают ли фашисты, что на данном участке фронта происходит смена армий? Эти сведения имели для нас немаловажное значение. Знать все не только о противнике, но и об информации, которой он располагает относительно наших частей, — это тоже входило в задачи войсковой разведки.

При всем желании я не имел возможности