– Я? – воскликнула мисс Марпл. – Но почемуименно я?

– Потому что у тебя чутье на такие вещи. Ты всегда былаочень милым, невинным созданием, а вместе с тем умела предугадывать самое худшее.

– Худшее так часто оказывается правдой, – тихосказала мисс Марпл.

– И почему ты такого дурного мнения о человеческойприроде? Не понимаю. Ведь ты живешь в тихой деревне, где чистые нравы, нетронутые современной циничностью.

– Ты никогда не жила в деревне, Рут. Ты и представитьне можешь, что порою творится в тихой деревне, где, по-твоему, такие чистыенравы.

– Возможно. Я говорила только о том, что подобные вещитебе любопытны. Значит, ты поедешь в Стоунигейтс и выяснишь, что там неладно?

– Милая Рут, это очень трудно сделать.

– Ничуть. Я уже все обдумала и подготовила почву. Еслиты не слишком на меня рассердишься, я все расскажу.

Миссис Ван-Райдок несколько смущенно взглянула на миссМарпл, закурила и, заметно нервничая, начала:

– Согласись, что после войны жизнь в Англии для людей снебольшим фиксированным доходом стала труднее. То есть для таких, как ты,Джейн. Я права?

– О да! Если бы не мой заботливый племянник Реймонд, незнаю, как бы я жила.

– О твоем племяннике Керри-Луиза ничего незнает, – сказала миссис Ван-Райдок. – Возможно, она слышала о егокнигах, но не подозревает, что их автор – твой племянник. Вот я и сказалаКерри-Луизе, что я очень беспокоюсь о нашей дорогой Джейн. Ей, дескать, инойраз едва хватает на еду. Но гордость ни за что не позволит ей обратиться кстарым друзьям. Деньги она наверняка не примет. Но можно предложить ей побыть вприятной обстановке, со старой подругой. Не надо будет тратиться на еду ивообще отдохнуть от забот… – Рут Ван-Райдок остановилась, а потом добавилас вызовом: – Ну теперь выскажи все, что ты обо мне думаешь!

Мисс Марпл с кротким изумлением раскрыла фарфорово-голубыеглаза.

– О чем ты, Рут? Ты нашла отличный предлог. Я уверена,что и Керри-Луизе твоя идея понравится.

– Она тебе уже написала. Ты найдешь письмо, когдавернешься домой. Скажи честно, Джейн, ты не считаешь, что я слишком много себепозволила? И ты согласна…

Она запнулась. Мисс Марпл тут же пришла ей на помощь, изящновыразив ее мысль:

– …поехать в Стоунигейтс вроде бы в качестве объектаблаготворительности? Почему бы нет, если это необходимо? Ты считаешь, чтонеобходимо, и я склонна с тобой согласиться.

Миссис Ван-Райдок удивленно на нее взглянула.

– Но почему? До тебя уже дошли какие-то слухи?

– Ничего подобного. Но тебя что-то смущает. А ты отнюдьне фантазерка, Рут.

– Да. Хотя ничего определенного я не знаю.

– Помнится, – сказала мисс Марпл. – Однаждыутром в церкви, а было это во второе воскресенье рождественского поста, ясидела позади Грэйс Лэмбл. И все больше за нее тревожилась. Я была уверена, чтоу нее что-то случилось. Хотя не могла бы сказать, что именно. Какое-то тяжелоечувство не оставляло меня.

– И что-то действительно произошло?

– О да! Ее отец, старый адмирал, в последнее время велсебя странно. А на следующий день бросился на нее с тяжелым молотком. Кричал,что она – антихрист, принявший обличье его дочери. Он чуть не убил ее. Егоувезли в дом умалишенных, а ей пришлось провести несколько месяцев в больнице,еле оправилась.

– Значит, у тебя в церкви появилось предчувствие?

– Мою тревогу вызвало вполне реальное обстоятельство,как обычно и бывает в таких случаях, хотя мы не всегда замечаем это вовремя. Еевоскресная шляпка была надета задом наперед. А Грэйс Лэмбл – очень аккуратнаяженщина и не страдает рассеянностью. Не заметить, как она надела шляпку,отправляясь в церковь, она могла только при чрезвычайных обстоятельствах. Отецбросил в нее мраморным пресс-папье и разбил зеркало. Она, видимо, уже на ходунапялила шляпку и поспешила из дому. Она не хотела, чтобы слуги что-тоуслышали. Сама же она искренне считала, что у ее родителя остались замашкистарого «морского волка», ей было и невдомек, что это психическое заболевание.Он постоянно жаловался, что за ним следят, что у него полно врагов – в общем, всеобычные симптомы.

Миссис Ван-Райдок с уважением посмотрела на свою подругу.

– Пожалуй, в твоем Сент-Мэри-Мид не такие ужидиллические[10] нравы. А я-то думала…

– Человеческая природа, милая, всюду одинакова. Простов городе ее труднее наблюдать.

– Так ты поедешь в Стоунигейтс?

– Да, поеду. Пожалуй, я дурно поступаю по отношению кмоему племяннику Реймонду. Подумают, что он мне не помогает. Впрочем, мой милыймальчик уехал на полгода в Мексику. А к тому времени все, вероятно, окончится.

– Что окончится?

– Едва ли Керри-Луиза пригласит меня на неопределенноевремя. Скорее всего недели на три, на месяц. Этого вполне достаточно.

– Достаточно, чтобы выяснить, в чем там дело?

– Да, именно это я имела в виду.

– Боже мой, Джейн, – сказала миссисВан-Райдок. – Ты, кажется, очень в себе уверена.

Мисс Марпл взглянула на нее с легким упреком.

– Это ты во мне уверена, Рут. Или говоришь так… А ямогу только обещать, что постараюсь оправдать твою уверенность.

Прежде чем пуститься в обратный путь (была среда – и билетыв ее «идиллический» Сент-Мэри-Мид стоили дешевле), мисс Марпл очень деловитособрала некоторые сведения.

– Мы с Керри-Луизой иногда переписывались, но чащевсего это были рождественские открытки и календари. Мне нужны некоторые факты,милая Рут, а также сведения о тех, кого я встречу в ее доме в Стоунигейтсе.

– Ну, о браке Керри-Луизы с Гулбрандсеном ты знаешь. Уних не было детей, и Керри-Луиза об этом горевала. Гулбрандсен был вдовец стремя взрослыми сыновьями. И они с Керри-Луизой удочерили девочку. Назвали ееПиппой. Прелестный был ребенок. Ей было два годика, когда они ее взяли.

– Откуда? Кто были ее родители?

– Я, право, не помню, Джейн. А может, никогда и незнала. То ли ее взяли из приюта для подкидышей, то ли это был чей-то нежеланныйребенок и Гулбрандсен об этом услышал. А что? Ты считаешь это важным?

– Всегда желательно знать всю подоплеку. Но продолжай,пожалуйста.