Мисс Марпл теперь поняла, чем он привлек к себе ее подругу.Было очевидно, что для Льюиса Серроколда главное – его Дело. Многих женщин этомогло раздражать. Но только не Керри-Луизу.

Льюис Серроколд взял еще одно письмо.

– А вот тут хорошие вести. Из банка «Уилтшир иСомерсет». Наш Моррис отлично себя показал. Им очень довольны и со следующегомесяца думают повысить в должности. Я всегда знал, что ему нужно толькопочувствовать ответственность. Иметь дело с деньгами и понимать, что онизначат.

Он обратился к мисс Марпл:

– Половина этих мальчиков не знает, что такое деньги.Для них это просто возможность пойти в кино или купить сигареты. Но у нихбольшие способности, и им нравится жонглировать цифрами. Вот мне и кажется, чтоименно этим их надо брать – готовить из них бухгалтеров, показывать им, таксказать, скрытую романтику денег. Обучать, а потом доверять ответственнуюработу. Чтобы они уже напрямую имели дело с деньгами. Так мы одержали самыебольшие наши победы. Подвели нас всего двое из тридцати восьми человек. А одинстал даже старшим кассиром в фармакологической фирме. Это ответственнаядолжность…

Он остановился, чтобы сказать жене:

– Дорогая, чай подали.

– Я думала, что его подадут сюда. Я так и сказалаДжолли.

– Нет, чай будем пить в Зале. Там все уже собрались.

– А я думала, что никого нет дома.

Керри-Луиза взяла мисс Марпл под руку, и они пошли в БольшойЗал. Чаепитие в такой обстановке было несколько несуразным. Чайные чашки иприборы принесли на подносе. Тут громоздились вперемежку с дешевыми белымикружками остатки рокингемского[25] и споудского[26]сервизов.

К чаю был подан хлеб, две банки варенья и множество дешевых,подозрительного вида пирожных.

За чайным столом сидела полноватая немолодая женщина сседыми волосами. Миссис Серроколд сказала:

– Джейн, это Милдред. Моя дочь Милдред, которую тыпомнишь маленькой девочкой.

Из тех, кого мисс Марпл успела встретить в этом доме,Милдред Стрэт более всех ему соответствовала. Само воплощение зажиточности ичувства собственного достоинства. Когда ей было уже около сорока, она вышлазамуж за каноника англиканской церкви, а теперь была его вдовой. И выгляделаона именно как вдова каноника – респектабельно и пресно. Это была некрасиваяженщина с широким, невыразительным лицом и тусклыми глазами. В детстве,вспомнила мисс Марпл, она тоже была очень некрасива.

– А вот Уолли Хадд, муж Джины.

Уолли оказался высоким молодым человеком с зачесанными назадволосами и угрюмым выражением лица. Он неловко поклонился и продолжил набиватьрот пирожными.

Вошли Джина и Стивен Рестарик. Оба были очень оживленны.

– Джина очень хорошо придумала, как расписатьзадник, – сказал Стивен. – Из тебя, Джина, вышел бы отличныйтеатральный художник.

Джина засмеялась, явно польщенная. Вошел Эдгар Лоусон и селрядом с мистером Серроколдом. Когда Джина заговорила с ним, он сделал вид,будто не слышит.

Все это несколько озадачило мисс Марпл, и она была радапосле чая уйти к себе и прилечь.

К обеду за столом собралось еще больше народу. Был молодойдоктор Мэйверик, то ли психиатр, то ли психолог – мисс Марпл не очень яснопонимала разницу. Он изъяснялся исключительно научными терминами, и понять, чтоон говорил, было просто невозможно. Были также два очкастых молодых человека,которые преподавали в Колледже. Еще присутствовал мистер Баумгартен, специалистпо трудовой терапии, и трое очень застенчивых юношей, которым выпала очередьбыть «гостями в доме». Один из них, блондин с ярко-голубыми глазами, оказался,как шепотом сообщила Джина, тем самым экспертом по части «укокошить».

Обед не был особенно аппетитным. Кое-как приготовлен икое-как подан. Одеты все были очень по-разному, явно пренебрегая условностямиэтикета. Мисс Беллевер была в черном платье с закрытым воротом. Милдред Стрэтнадела вечернее платье, но поверх него – вязаную кофту. На Керри-Луизе былокороткое серое шерстяное платье, Джина сияла красотой в неком подобиикрестьянского наряда. Уолли и Стивен Рестарик даже не переоделись. Эдгар Лоусоноблачился в аккуратный темно-синий костюм, а Льюис Серроколд – в полагающийся кобеду смокинг. Льюис ел очень мало и едва ли замечал, что у него на тарелке.

После обеда Льюис Серроколд и доктор Мэйверик удалились вкабинет. Специалист по трудовой терапии и оба учителя ушли к себе. Трое«воспитанников» вернулись в Колледж. Джина и Стивен отправились просматриватьее эскизы декораций. Милдред принялась вязать что-то неопределенное, а миссБеллевер – штопать носки. Уолли тихо покачивался на стуле, тупо глядя впространство. Керри-Луиза и мисс Марпл стали вспоминать прошлое, которое былопонятно и интересно только им самим.

Один только Эдгар Лоусон не мог найти себе места. Он тосадился, то беспокойно вставал.

– Мне, наверное, надо идти к мистеру Серроколду, –сказал он громко. – Может быть, я ему нужен.

– Не думаю. Сегодня вечером он хотел кое-что обсудить сдоктором Мэйвериком, – ласково сказала Керри-Луиза.

– Тогда я, конечно, не стану мешать. Мне же меньшехлопот. Я и без того уж потерял сегодня время на станции, я ведь не знал, чтомиссис Хадд собралась сама туда ехать.

– Ей следовало предупредить вас, – сказалаКерри-Луиза. – Но она, вероятно, решила это в последний момент.

– Понимаете, миссис Серроколд, она выставила менядураком. Совершенным дураком.

– Нет-нет, – сказала Керри-Луиза, улыбаясь. –Вы не должны так думать.

– Я знаю, что я никому не нужен… Отлично знаю. А моглобы быть иначе, совершенно иначе, если бы я нашел свое место в жизни. Я невиноват, что это место мне не досталось.

– Не надо, Эдгар, – сказала Керри-Луиза. –Зачем расстраиваться из-за пустяков? Джейн очень вам благодарна за то, что выее встретили. А у Джины часто бывают такие внезапные порывы. Она не хотела васобидеть.

– Нет, именно хотела. Все было сделано нарочно, чтобыменя унизить.

– О Эдгар…

– Вы не знаете и половины того, что происходит. Сейчасне стоит об этом заводить разговор, так что спокойной ночи.