дали воину понять, что не намерены беседовать, и дориатский лучник снова погрузился в свои размышления.

***

— У меня мало времени, — с порога заявил самозванец, заходя в палатку. — Господа знахари, оставьте меня наедине с моими собратьями. Как? Вас не предупредили? Я племянник вашего короля. Живее, лекари.

Проводив взглядом подданных Тингола, Тэлеро посмотрел на тех, кто был в сознании.

— Кто-то из вас, возможно, считает меня моряком. Это ошибка. Так же, как ошибка то, что Феанаро враг для Ольвэ. Я — принц Вольвион. Вы — мои собратья. Думаю, объяснять не надо, что будет, если владыка Тингол узнает, что вы сделали в Альквалондэ.

— Да, принц Вольвион, — отозвался один из воинов.

— Я в долгу не останусь, — самозванец прямо посмотрел на нового сообщника. — Желаю всем вам скорейшего выздоровления. Теперь наши пути соединились, я иду в Дориат с вами.

— Это великая честь, принц Вольвион, — громко, давая понять, что кто-то вошёл, произнёс Нолдо с перевязанной грудью.

— Никто и ничто не будет забыто, — с поистине королевским достоинством улыбнулся Лже-Вольвион и вышел из палатки.

Взявшие на себя обязанности лекарей воины Дориата поклонились ему вслед. Родственник Владыки Тингола должен быть окружён подобающим почтением: вдруг он тоже однажды женится на Майэ?

Игра в чудеса

Это было сущим кошмаром.

Тьелпе сидел на камне, чувствуя себя смешанным с грязью. Изматывающие, повторяющиеся по кругу воспоминания о всего лишь одной фразе заставляли краснеть и мечтать куда-нибудь отсюда убежать. Вообще, всё равно куда. Хоть в лапы тем жутким тварям…

«Нет, Куруфинвион, — пренебрежительно отмахнулся Элендил, — без разведки мы не пойдём. Сиди здесь, Дуилино о тебе позаботится. А мы всё проверим и вернёмся, тогда и решишь, куда держать путь».

Это… Катастрофа… Да, сам виноват. Но от понимания ни капли не легче.

Оставшиеся с молодым формальным командиром эльфы занялись метанием кинжалов, обтёсыванием камней и изучением стен, осторожно орудуя кирками. Решив, что надо тоже делать что-то хотя бы кажущееся полезным, Тьелпе расколол буро-красно-чёрный полосатый камень и обнаружил внутри крошечные фиолетовые кристаллы. Они располагались по кругу и напоминали оскаленную пасть. Пасть…

Осторожно тронув ожог на руке, сын Куруфинвэ-младшего понял, что кожа и правда заживает. Хоть одна приятная новость.

Расколов ещё один камень, Тьелпе обнаружил под слоем полосатой породы зелёный кварц, который видел у короля Финвэ. Вспомнилась и сказка об этом минерале.

Это был очень неприятный для совсем ещё юного Нолдо день, когда обожжённые золотом пальцы почти зажили, и отец снова попытался затащить сына к Вала Ауле, но оказалось, Владыка отлучился в горы, оставив следить за порядком Майя Курумо. Обычно очень серьёзный и ни во что не вмешивающийся помощник Вала, внешне похожий на эльфа-нолдо, только со словно посыпанными серым пеплом волосами, на этот раз был странно разговорчивым и долго о чём-то беседовал с отцом Тьелпе, а потом вдруг обнял юного кузнеца, отчаянно сопротивляющегося обучению.

— Ты когда-нибудь видел ярко-зелёный кварц? — спросил Майя. — Уверен, что нет. Готов поспорить на расплавленный слиток золота, не сможешь отличить его от изумруда. Пусть папа отведёт тебя к нолдорану Финвэ и попросит показать сокровище. А потом вернётся ко мне один, и мы поработаем с ним вдвоём, пока ты будешь искать отличия между этим камнем, — Курумо протянул крупный изумруд-кабошон, — и тем, что у твоего родича.

Теперь-то Тьелпе понимал, что внезапно явившись к королю, оторвал владыку от какого-то очень важного дела, а тогда, будучи ребёнком, был уверен, что дед всегда-всегда искренне рад видеть внука.

Отведя юного эльфа в свои покои, нолдоран достал шкатулку из сердолика и золота и загадочно произнёс:

— А теперь приготовься к чудесам.

Шкатулка открылась с мелодичным звоном: в ней оказались крошечные колокольчики, приделанные к крышке. Содержимое закрывал чёрный шёлк.

— Ты абсолютно уверен, Тьелпе, — заговорщически произнёс Финвэ, осторожно водя пальцем по гладкой прохладной ткани, — что заслуживаешь чуда?

Вопрос поставил юного эльфа в тупик.

— Чудеса, — со знанием дела сказал нолдоран, — должны быть наградой, а не платой вперёд. Зелёный кварц, Тьелпе, это не просто минерал! Он очень редкий, и тот, кто найдёт его, должен сделать выбор, расплата за который будет великой. Взяв в руки зелёный кварц, эльф обязан решить сразу, не задумываясь: его сердце останется живым, бьющимся, из плоти и крови, уязвимым для чувств, или же поменяется местами с зелёным кварцем. Нашел минерал в камне — должен положить сердце в него, а в грудь вставить кварц. Нашёл в реке — понимаешь, как поступить. А ты нашёл что-то в моей шкатулке. Только маленький эльф не знает, поменял ли его добрый любящий дедушка местами своё сердце и камень.

Тьелпе стало очень страшно. Захотелось убежать.

— Представь, мой мальчик, — с пугающей интонацией сказал Финвэ, — что пути назад нет. С этого момента. Я даю тебе шкатулку, в которой, возможно, чудо-камень, а, возможно, моё сердце. А теперь пора узнать условие игры в чудеса: ты можешь обменять чужое сердце, не своё.

— Это больно? — уже почти дрожа от страха, спросил сын Куруфинвэ-младшего. — Что будет с тем, кто… поменяет?

— А сам как думаешь?

— Но… Перед тем, как… поменять… Я смогу узнать, чем отличается зелёный кварц от изумруда?

— Сможешь, если в шкатулке камень.

— Я боюсь! — в отчаянии признался Тьелпе, и Финвэ рассмеялся.

— Каждое сердце, — медленно сдвигая чёрный шёлк, произнёс король, — однажды превращается в камень. Только у одних — в драгоценный, у других — полудрагоценный или поделочный, а у третьих…

Финвэ вдруг захлопнул шкатулку, запустил руку под расшитые золотом одежды и вытащил кусок серого мела, раскрошив его над столом.

***

Воспоминание рассеялось, и Тьелпе усмехнулся. Да, король Финвэ умел пугать детей… И ведь он так и не показал тогда содержимое шкатулки.

«Не ожидал от него…» — с осуждением сказал отец Тьелпе, узнав от сына, как тот провёл время с родичем.

И лишь немало времени спустя, Куруфинвион узнал, как выглядит зелёный кварц, когда Финвэ перевёз большинство ценностей в Форменоссэ. Глядя на минерал, кажется, что смотришь в жидкость, которая вот-вот потечёт. Изумруд же прозрачен и крепок. Сказать бы об этом Курумо… Только теперь вряд ли предоставится возможность.

— Идём в левый туннель! — послышался голос Элендила, и