– Не было никаких восьми богов… Ты был один. Ты всегда был один!

Он криво усмехнулся:

– Вот если бы ты сейчас хоть что-то не сказала… Не знаю, что бы я с тобой сделал…

– Я права, да?! Права?!

– Давно могла бы догадаться…

– Ну ты!.. – я продолжала таращиться, понимая, что ведь до сих пор не знаю с кем или с чем говорю на самом деле, да и где нахожусь.

– Присядем… – мой спутник опустился на цветное полотно, свесив босые ноги, и радуга позади его приподнялась, образуя удобную спинку. Прямо диван… где-то в небесах. Я постояла немного, как полная дура наверно, и опустилась рядом.

Сидеть было удобно, как в мягком уютном кресле, и я понимала, на каком-то подсознательном уровне, что эта опора никуда не денется, не провалится и не исчезнет. Вяло взмахнув ладонью туда-сюда, Окатан разогнал пелену тумана, и оказалось, что мы сидим где-то на безумной высоте, а внизу медленно вращается огромная голубая планета. Я задохнулась от восторга. Так вот он какой – мир Восьмого бога! Так похож на Землю… и также прекрасен!

– У меня столько вопросов… – я оторвалась от созерцания и придвинулась ближе.

– Задавай, – он дунул на кучевое облако, что вот-вот загородило бы обзор. Белоснежная гора унеслась в сторону, а внизу показался большой пятнистый материк.

– Для начала, где мы находимся и кто ты такой… Ну, на самом деле…

Он закинул руки за голову, вытянул ноги, радуга моментально подстроилась, создавая опору, и заговорил:

– Атмосфера любой планеты состоит из множества слоёв, как луковица, ну ты знаешь… И эти слои не только химические, в смысле газового состава: водород, кислород, азот, углекислый газ и так далее, но и энергетические, и электромагнитные. Мы сейчас сидим где-то на высоте сотни километров от поверхности. Из твоей памяти я узнал, что учёные твоего мира называют это расстояние линией Кармана – некая условная граница между атмосферой и космосом.

Я нервно сглотнула:

– Но ведь здесь нет воздуха и невесомость… А я дышу…

– Ты думаешь, что дышишь. Мы как бы в двух мирах одновременно: обычном, физическом, и моём… в доме Восьмого бога, а здесь твоя биология не имеет никакого значения, потому что я защищаю тебя и поддерживаю все функции жизнеобеспечения…

Оставалось только ошарашенно кивнуть и продолжить слушать.

– Что касается моей сущности, то сначала я хочу рассказать одну историю. Настолько древнюю, что даже подобрать числовые сравнения не смогу, тем более что для меня время идёт по-другому… Давным-давно, когда Вселенная была гораздо моложе, жила-была звезда. Вполне обычная, может, немного меньше массы Солнца твоего мира да светимостью пониже. Шло время, звезда постепенно старела, но чем больше водорода сгорало в её недрах, тем меньше ей хотелось умирать…

– Эта космическая сказка занимательна, конечно… – подтянув ногу под себя, я хмыкнула.

– Ты слушай, слушай дальше… Так вот… Звезда умирать не хотела, упорно не хотела, но законы космической жизни неумолимы, и неважно, кто ты: муха, человек, анг или светило небесное. Всё умирает рано или поздно. Но у этой звезды имелась одна особенность, что отличала её от множества других. Она хранила в себе маленький зародыш первозданного света, того, что вырвался в момент рождения Вселенной. И этот свет, вернее квант, был разумен, ну в том смысле, как ты, Кари, это понимаешь. Он осознавал сам себя. Пусть ещё смутно и обрывочно, но понимал, что он не просто некая квазичастица, а нечто гораздо большее. К слову сказать, так везёт редким звёздам, носить и сберегать в себе частичку Вселенской энергии или Великого импульса, того толчка, что послужил началом всего сущего. Но как звезда ни старалась избежать участи вспыхнуть сверхновой, ей это не удалось. Когда она сбросила свои оболочки, я и родился, вылетев в пространство, вынужденный отныне существовать сам по себе… – Окатан сменил позу, усевшись напротив, и взял меня за руки. Его ладони были тёплыми, а глаза улыбались. – Я люксар, Кари… Разумный свет, иначе говоря. Моя сущность – это энергия фотонов, и я, конечно же, не бог в твоём понимании. Я не создавал небо и землю, как говорится в известной тебе книге, но я могу с этим работать, могу влиять на процессы, не подвластные никому другому. Я просто иная форма жизни, не биологическая, и не скажу, что идеальная. Я – проявление других, непостижимых пока для меня самого, законов мироздания…

– Люксар… – прошептала я, сжимая его пальцы. – Но ведь сейчас ты выглядишь как Берк, а когда жил в библиотеке – как профессор… И руки у тебя тёплые, и кшасу ты выпил с большим удовольствием…

– Это всего лишь иллюзия, но не без доли материальности. Профессор был нужен, чтобы завоевать твоё доверие, добиться разрешения соединиться с тобой… Это некий собирательный образ, который удалось выстроить из элементов твоего сознания. А на каола я наткнулся случайно, после того как покинул наш общий дом, то бишь библиотеку. Несчастный провалился в глубокую трещину во льдах и не смог выбраться. А так как умер он совсем недавно, удалось восстановить тело. А дальше, как говорится, дело техники. До знакомства с тобой мне никогда не хотелось целиком и полностью вжиться в биологическую оболочку, я считал это ненужным, да и ниже своего достоинства… Но я всё же хотел понять, каково это – быть заключённым в хрупкий каркас тела, который легко потерять. Ведь я и раньше говорил, что не всесилен и ограничен в некоторых параметрах.

– А какой ты… ну внешне… Или это недоступно увидеть? – прошептала я заворожённо.

– Ну почему недоступно…

Я даже не успела моргнуть. Берка рядом уже не было. Яркий, нежно-сиреневый шар, не больше баскетбольного мяча, завис на расстоянии вытянутой руки, искрясь и переливаясь внутри всеми цветами радуги. Голос в голове тихо проговорил:

– Только не трогай… Знаю, что хочется, но концентрация энергии слишком высока…

Потом тонкий, как ниточка, лучик вытянулся из этой сверкающей сферы и погладил по щеке:

– Прости, Кари… За всё… Я оказался в ловушке на этой планете. Я был слишком юн и неопытен, когда, пронзив атмосферу, погрузился в этот мир. Мне хотелось спрятаться, чтобы осознать момент своего рождения. Я боялся космоса… Страшился его силы и безграничности тогда и не понял, куда попал. Этот мир уникален тем, что обладает огромной силой притяжения для энергетических тел, таких как я. Планету окружает слой особых частиц, название которых я не могу сказать, так как в твоём разуме нет подходящих ассоциаций. Меня втянуло точно так же, как