Я рассмеялся.

— О, отвянь. Тебе никогда не приходилось меня спасать. Ни разу. На самом деле, раз уж на то пошло, прошлой ночью я тебя спас. Ты просто стоял рядом со мной, такой бравый и безупречный. Помнишь? Пока у меня была вся магия? — Я взмахнул рукой.

Райан посмотрел на мои пальцы и его глаза остекленели. Он сказал:

— Гм.

Я нахмурился.

— Что с тобой? — не думаю, что случайно его проклял.

— Ничего, — сказал Райан грубым голосом. — Просто. Голова закружилась. Всё в порядке.

— Ну ладно.

А мы просто стояли.

Я не знал, ссоримся мы или нет. Мне казалось, что я злюсь, но в тоже время возбуждён. Может это в некотором роде одно и то же. И хотя я знал, почему возбуждён (привет, близость: Райан рядом, и я чувствовал его запах), но абсолютно не представлял из-за чего злился.

— Сейчас очень смутное время.

— Ясен хрен, — пробормотал он.

— Не выражайся, — отругал я его. — Ты рыцарь. Ты не должен сквернословить. Ты отказался от этого права, когда принёс присягу королю. Теперь ты должен подавать пример. Так что вместо «пиздец» говори «гадство» и «проститутки» вместо «шлюхи».

— Уверяю тебя, что никогда в жизни не испытывал необходимости говорить «шлюха» и «пиздец».

Я уставился на него, разинув рот.

— Но ты только что это сделал. В фан-клубах состоят маленькие девочки! Они молоды и впечатлительны. — И могут быть очень злыми, я знал это не понаслышке, всё-таки восемь раз ходил на собрания. Ну, во всяком случае, одна из них была злой. Она мне сказала, что я абсолютно ничего не знал о Райане Фоксхарте, потому что его любимый цвет бордовый, и он мечтал об овцеводческой ферме. Её звали Тина, и она сука, и я ненавидел её тупое лицо. Любимый цвет Райана алый, и он хотел открыть пекарню.

(На самом деле, всё неправда. Просто именно это мы обсуждали на собраниях)

Райан снова усмехнулся, и бабочки в моём животе превратились в драконов и спалили мои внутренности.

— Не то чтобы я знал, — быстро протараторил я. — Просто предположил, что только маленькие девочки будут ходить на такие мероприятия. Верно? Потому что для остальных это было бы странно. — Очень странно. Кроме того, я был на шестнадцати собраниях и подумывал о том, чтобы в следующий раз баллотироваться в казначеи фан-клуба. Там уже была девушка по имени Дейдра, но я уничтожил бы её в следующем туре выборов. Ей двенадцать. Я волшебник. Я не мог проиграть. — Слушай. Это было… весело. — Ложь. Это действовало на нервы, и мне необходимо помастурбировать. — Но мне нужно идти. И кое-что сделать, прежде чем я покину замок. — Мастурбировать. — Магические штучки. Типа… секретные дела волшебников. — Мастурбация.

Улыбка Райана погасла.

— Ты действительно уходишь?

Я вздохнул.

— Всё… сложно. Так будет лучше.

— Для кого?

— Это не имеет значения, — тихо ответил я. — Райан. Слушай. Это… Как бы то ни было, я рад, что мы теперь друзья. Верно? Мы друзья?

Он опустил взгляд на землю.

— Да, Сэм. Мы друзья.

Это сделало меня счастливым, даже если на душе было горько.

— Хорошо.

Райан снова на меня посмотрел, и в его глазах было что-то похожее на отчаяние.

— Ты просто… ты должен вернуться. Ладно? Ты должен.

Я был потрясен.

— Хорошо? Э-э-э. Я вернусь. В конце концов, я собираюсь стать Волшебником короля. Твоего мужа.

— Да. Знаю. Когда ты отправляешься?

— Скоро. Через неделю. Может, чуть позже.

Райан напряжённо кивнул и развернулся, чтобы уйти. И сделал несколько шагов, прежде чем остановился. Он посмотрел вверх, на звёзды, и я проследил за его взглядом.

Он сказал:

— Я хочу…

И я воскликнул:

— Стой!

Райан повернулся и посмотрел на меня.

Всё внутри меня болело.

— Ты не можешь, — удалось мне выговорить. — Нельзя произносить своё желание вслух. Когда смотришь на звёзды. Если ты это сделаешь, оно не сбудется. И я не могу… Не могу позволить, чтобы это с тобой случилось.

Райан внимательно смотрел на меня.

А я на него.

Наконец Райан снова перевёл взгляд на звёзды и закрыл глаза, и я понял, что он загадывает желание. Я надеялся, что, каким бы оно ни было, однажды сбудется.

Когда Райан закончил и открыл глаза, я просто не мог отвести взгляд.

Но это нормально, потому что он тоже не мог.

И в тот момент я возненавидел нашу дружбу.

Было легче смотреть, как Райан уходит, когда он не знал о моём существовании.

Глава 8

Превращение носов в члены и другие истории

Через восемь дней Морган объявил:

— Я отправляю тебя на север.

Я замер над Гримуаром.

— Оу, — всё, что я смог вымолвить. Потому что это не просто север. Я знал, что он подразумевал под севером. И, если честно, это чертовски пугало.

Должно быть, Морган заметил тень страха на моём лице, поэтому покачал головой.

— Нет. Это не то, о чём ты подумал. Пока нет. Ты ещё не готов, Сэм.

Слава богам, что он имел в виду просто север.

Холодные земли, родину моего отца.

Там в ледяном замке живёт наставник Моргана.

Рэндалл. Самый страшный засранец на свете.

Морган закатил глаза.

— Он не так уж плох.

Будто прочитал мои мысли.

— Не так уж плох? Он проводит Испытания! Он решает, кто закончит обучение! Он может обеспечить или разрушить моё будущее. О, и небольшой факт, он ненавидит меня всеми фибрами души!

— Рэндалл не ненавидит тебя, Сэм. Я говорил тебе это тысячу раз.

— Эм-м, почти уверен, что ненавидит. Я его не виню. Вспомни нашу первую с ним встречу. Ты был рядом, когда я случайно превратил его нос в пенис. Рэндалл не мог понять, как вернуть всё обратно в течение трёх дней. А на следующий день он проводил свадьбу. И должен был венчать невесту и жениха с носочленом! Рэндалл пообещал, что однажды мне отомстит. О боги! Что я тебе сделал? Ты на самом деле меня ненавидишь? Неужели я так сильно тебя разочаровал, что ты решил подвергнуть меня самому худшему наказанию, которое только можно придумать?

Морган изо всех сил старался не рассмеяться. Засранец.

— Это могло произойти с кем угодно. И нет ничего удивительного в том, что это случилось с тобой.

— Мне было пятнадцать, — напомнил я, нахмурившись. — Конечно же, я постоянно думал о членах. Но знаешь что? Нет. Я виню тебя. Половое созревание было ужасным, кошмарным периодом моей жизни, а ты заставил меня использовать магию. Это ты виноват.

— Я повторяю это себе каждый день, не сомневайся.

— Смейся, смейся. Нет. Я