У меня отвисает челюсть, да и Хильда так и стоит с открытым ртом. Всё выдумка?!

– Но… но… мы же видели карликов! Вы же показывали нам изображение.

– Фотошоп. Всё элементарно. Три клика – и снимки вторжения карликов в Лувр готовы. Я и сам поразился, как быстро справился. Ни вы, ни Вотан внимательнее не пригляделись. Моего слова оказалось достаточно. – Он ухмыляется, и мне ужасно хочется врезать ему как следует. Но специалист по таким видам взрыва эмоций однозначно Зигфрид, поэтому я, сжав кулаки, лишь тяжело вздыхаю.

– Но Лувр! Его ведь действительно закрывали! – С растерянным видом восклицает Хильда. – Мы же сами стояли у полицейского ограждения!

– Ну, это тоже оказалось на удивление лёгким делом. Мой добрый друг Атос, которого я попросил о помощи, отправился в Лувр, прямо в тот зал, где выставлен кубок. Просто поразительно, чего только не добьёшься, имея синий пиджак и поддельное удостоверение сотрудника. Например, можно дать указание смотрительнице, что ей следует обратиться в отдел кадров в другом конце Лувра, а ты подежуришь за неё. Только смотрительница ушла, Атос закрыл зал для посетителей и отключил камеры наблюдения. Затем он позвонил в полицию и сообщил, что укрылся в Лувре, захватив заложников. После этого они – большое им спасибо! – эвакуировав всех из здания, оцепили его, и Атос, забрав из витрины кубок, смог спокойно покинуть Лувр через один из наших потайных ходов. C’est tout. Вот и всё. Поэтому-то мой добрый Атос и опоздал немного к мясу по-бургундски.

– Поэтому-то Хугин с Мунином и не обнаружили никаких следов карликов, а полиция уж тем более, – прибавляю я. – Но зачем? К чему весь этот театр? Я никак не пойму, что это было!

– Я хотел, чтобы вы отправились со мной в прошлое. Через агентурную сеть я слышал о вашем успехе в Лондоне и поездке к Робин Гуду. Атос рассказал мне о вашем рейде. И тут меня осенило устроить всё так, будто карлики похитили этот кубок. Кубок времён Людовика Тринадцатого. Чтобы у вас появилась причина отправиться туда. А у меня – возможность сопровождать вас.

Госпожа Урдман всплёскивает руками:

– Я сразу почувствовала: эти разъезды не к добру. Мне нужно было отказаться. Нас ввели в заблуждение, и это оказалось несложно!

Хильда, скрестив руки на груди, сверлит д’Артаньяна злым взглядом:

– Ладно. Вы хотели попасть в прошлое. И выдумали всё это представление с Альберихом, золотом нибелунгов и карликами. Но я так и не поняла – зачем? Для чего вся эта белиберда?

Д’Артаньян делает глубокий вдох:

– L’amour. Любовь.

Последние слова слышатся лишь как хриплый шёпот. В некоторой склонности к драматизму французам не откажешь. Я понимаю, что ничего смешного тут нет, но не могу сдержать усмешки.

– Любовь?! И это единственная причина? Именно из-за этого вы непременно хотели попасть в прошлое? Из-за любви?!

Он кивает:

– Oui. Я должен был спасти любовь всей моей жизни. Я был в долгу перед ней.

Постепенно я начинаю понимать, что он имеет в виду. Или скорее – кого. Да это и так ясно. В общем, поэтому он девушку с собой и притащил.

– Речь о Констанции, да? Вы любите её, верно?

Он снова кивает:

– Да. О Констанции Бонасье. Впервые увидев её, я без памяти влюбился. Моё сердце принадлежит ей одной уже больше четырёхсот лет.

Госпожа Урдман вздыхает. Оттого ли, что считает это романтичным или д’Артаньяна – последним дураком, сказать трудно.

Но Хильда хочет знать подробности:

– Секундочку! Вы всё это устроили, чтобы забрать эту девушку в настоящее? Я правильно поняла?

– Совершенно верно. Много-много лет назад я совершил ужасную ошибку. Я не позаботился о Констанции как до́лжно. Она помогла спасти честь королевы и при этом сама подверглась большой опасности. В тот вечер, на который был назначен бал-маскарад – именно тот, который мы с вами только что провели там, – я видел её в последний раз. Уже на следующий день её похитили ищейки кардинала и эта гнусная леди де Винтер. И я не предотвратил этого. Её убили, и всё по моей вине. – Глядя в землю, он замолкает.

Ого! Жуткая история. Теперь, когда он упомянул имя леди де Винтер, вспоминаю и я. В фильме она тоже была. Но разве всё не закончилось хеппи-эндом? Ну, в фильме. В реальной жизни, похоже, нет.

– И тогда вам пришла в голову мысль спасти Констанцию в будущем? – уточняю я.

Д’Артаньян молча кивает.

– А как вы собираетесь объяснять ей, когда она проснётся, где она очутилась? И вообще – почему она всё ещё спит? Вы ей что, яду дали?

– Слушайте, яду – это сильное преувеличение. Я прижал к её лицу тряпку, смоченную эфиром. В конце концов, на долгие объяснения не было времени. Я абсолютно уверен, что Констанция довольно скоро сориентируется в настоящем. Я ей в этом помогу.

– Но это же абсолютный идиотизм! Совершенно дурацкая идея! – кипятится Хильда. – Нельзя вот так запросто отменить собственные ошибки, совершённые в прошлом. Это невозможно. Тем самым вы всё ставите с ног на голову! И кроме того, для Констанции вы теперь старый пень. Вы в отцы ей годитесь. Если не в деды.

– Мне всё равно, – упрямо возражает д’Артаньян. – Меня не волнует, как там протекает жизнь – лишь бы Констанции было хорошо. Пусть даже теперь я для неё старик. У меня было четыреста пятьдесят лет, чтобы поразмышлять об этом. Оно того стоило.

Госпожа Урдман качает головой:

– Я не должна была идти на это! И всё из-за каких-то жалких четырёхсот пятидесяти лет! – ворчит она.

– Ну, как говорится, поезд ушёл, – кратко, но точно формулирует Зигфрид, – и нам тоже пора делать ноги. Если никакого золота нибелунгов нет, мы можем возвращаться домой.

– Тут ты, в порядке исключения, абсолютно прав, Зигфрид, – вздыхает Хильда. – Полетим в Байройт и доложим Вотану обо всей этой ужасной неразберихе.

– Эй, а мне как быть? – протестую я. – Мне нужно в Сан-Франциско!

– Точно, – кивает Хильда. – Сперва летим туда. Нам ведь и Верданди забрать нужно. Чёрт, такой галоп получится. И совершенно понапрасну. Ещё раз большое спасибо, д’Артаньян!

Тот откашливается:

– Да, признаю. Я в самом деле доставил вам много хлопот. Мне действительно очень жаль. Сейчас уже очень поздно. Предлагаю пойти в «Посольство». Я приготовлю нам на ужин что-нибудь вкусное, а потом вы для начала как следует выспитесь. У меня две комнаты для гостей, места хватит. Когда утром придёте в себя, полетите обратно. D’accord? Согласны?

Вкусно поесть – звучит заманчиво! При одной мысли о еде я понимаю, что сейчас умру голодной смертью. Пока остальные не успели отклонить это предложение, я тороплюсь его принять:

– Спасибо за приглашение! Идея супер! А что на ужин? Хотя, в общем-то, неважно. Не сомневаюсь, что у вас всё вкусно.