– Мать мою, майор, не советую упоминать, ибо точно пристрелю. – Сашка не собирался просто так заканчивать это дело. – А то, что с помощью батальонной партийной организации КПСС можно, по зэковским законам, «опустить», то есть противоестественным способом принудить представителя пола мужского войти в половую связь с представителем своего же пола, это – совсем удивительно, товарищ майор!

Наверное, начальник политотдела подполковник Михалкин и секретарь партийного комитета подполковник Ветла не догадываются о нецелевом, мягко говоря, применении возможностей парторганизации батальона. Судя по всему, я доложу партийно-политическому руководству о жутком случае, когда обязанности секретаря партбюро батальона определенным образом напоминают функции какого-то пахана на зоне сурового режима, а жаргон и повадки выдают в нем специалиста из пенитенциарной системы…

– Что ты несешь, старлей?! – заорал Волк, но уже без излишнего апломба. – Специалист из какой-такой пенис-торцанальной системы?

– Обана! Ты, майор, не только сексуально озабоченный, ты еще и безграмотный! – по-настоящему повеселел Сашка. – Тебе всегда и всюду, наверное, пенисы и анусы мерещатся?

Он приблизился к столу, забрал документы, против чего майор не возражал, вышел вон из кабинета. В коридоре Сашка увидел, что левый погон с тремя маленькими звездочками оторвался и висит на честном слове.

– Вот сука! – вслух выругался он.

– Кто? Волчара позорный? – послышалось сзади.

Оглянувшись, Петренко увидел перед собой невысокого, худого капитана, тоже загорелого, но без традиционных афганских усов, которые здесь, казалось, носили практически все офицеры и прапорщики. На капитанской куртке красовалась орденская планка, сигнализировавшая, что ее носитель является кавалером ордена Красной Звезды.

– Да, майор Волк, – подтвердил старлей.

– Что, сразу так и сцепились? – поинтересовался незнакомец.

– Значок КМСа ему не понравился, – сообщил Александр. – Пришлось доказать, что он не купленный на толкучке, а действительно заслуженный.

– Что, не дался этому борову? – с уважением спросил капитан.

– Ясен пень! – возмутился Петренко. – Предупредил, дескать, если дойдет дело до насилия, то пристрелю, без лицензии, как бешеного пса! Он и подешевел, трус!

– Молодец, охотник, сразу же видно – настоящий браконьер, поскольку без лицензии дичь бьет! – в тему пошутил капитан, осматривая пришельца. – Но в нашей роте о собаках или только хорошее говорят, или же никак, иначе главный кинолог бригады, он же ведущий ротный технарь – старший прапорщик Ошейков – лично замочит кого угодно.

Представлюсь – командир четвертой роты капитан Лесовой Владимир Иванович, – новый знакомец протянул жилистую смуглую руку, которую Сашка с уважением пожал.

Рота располагалась вместе с другими подразделениями в отдельном сборно-разборном фанерном модуле. В канцелярии роты как раз собрались все офицеры и прапорщики, пребывая в режиме ожидания.

Лесовой с юмором представил нового заместителя как… браконьера и потомственного охотника на волков. Александр в ответ вкратце рассказал о себе: где и когда родился, в какой семье. А также о семейном положении, образовании, наличии жилья в Союзе, службе в войсках, спортивных достижениях и т. п. Когда Сашка рассказывал о своем рукопашном кандидатстве, присутствующие с пониманием и юмором посмотрели на знак КМС, красовавшийся на кителе, а уже потом – на погон, свисающий с плеча.

Старшина, старший прапорщик Оселедец, колоритный, дородный мужик лет сорока, с взлелеянными длинными-предлинными усами, поднял вверх руку, мол, есть вопросы. Ротный позволил, и Оселедец, извинившись, попросил у Александра его китель, промолвив с мягким украинским акцентом, дескать, через несколько минут замполит должен быть представлен военнослужащим срочной службы, а тут такая неприятность с погоном из-за представителя какого-то там семейства диких псовых.

Высокое собрание весело отреагировало на затею старшины. Тот отдал каптерщику китель и быстро возвратился на свое место. В такой непринужденной обстановке Александр в первый же день получил свой неофициальный псевдоним и официальный позывной – Хантер (он же Охотник, он же Браконьер).

Про себя свежеиспеченный Хантер отметил теплую обстановку в коллективе, догадываясь, что весть о стычке с Волком, очевидно, моментально разлетелась по подразделениям.

«А Волчару в батальоне не любят», – резюмировал Александр, хотя вслух ничего не сказал, все же опасаясь выглядеть таким себе варягом-завоевателем, дескать, явился – вспылил – победил…

* * *

…От воспоминаний Хантера отвлек шелест, возникший над ухом. Что-то крупное ползло к его окопу, но, натолкнувшись на козляче-веревочное заграждение, развернулось и ретировалось во тьму.

– Фу ты, чтоб ты скис! – выругался Александр, вытирая пот на лбу. – Нужно поблагодарить Лома…

– Товарищ старший лейтенант! – услышал Петренко встревоженный голос Болгарина. – Товарищ старший лейтенант!

– Чего орешь? – оборвал радиста офицер. – Пакистан разбудишь своим ором!

– Давайте к нам, есть сведения! – Голос радиотелефониста не обещал ничего радостного.

– Что тут такое? Спокойно! – громко прошептал Хантер, приблизившись.

Сам того не желая, он старался копировать управленческие черты командира роты.

– По радио, товарищ старший лейтенант, – на этот раз взволнованно заговорил рядовой Хакимов, – на духовских волнах бешеная активность!

– Так и что с того? – внешне спокойно и даже безразлично спросил замполит, хотя ощутил, как тревожно забилось сердце.

– Да вот, Наваль утверждает, – тарджамон толкнул локтем соседа в своей форме, – что это – позывные и голоса командиров подразделений малишей его отца и полевых командиров из банды его дядьки.

– Что ты говоришь?! – не поверил собственным ушам Хантер, рывком подтягивая к себе пленника. – Малиши будут здесь?

– Бýдить, командор! – уверенно ответил Наваль. – Ноччу никто не знает, что асокер[34]здес, его многа – сотни. Командор, ухадит нада! Вместе с Сайфуль будит чужой люди, найомник, ви их назват черной аист! Ухадит нада! – пленный едва не кричал.

– Заткни ему глотку! – приказал старший лейтенант тарджамону.

Хакимов тут же ударил Наваля головой в лицо, тот моментально замолк, вытирая кровь с разбитого носа.

– Что тут за визги-писки? – появился Лом.

– Вот, племянник муллы сообщает, – объяснил старший лейтенант, – мол, здесь вскоре кроме отряда его дядьки должны быть подразделения малишей и какие-то там «черные аисты». Хоакин Мурьета подтверждает достоверность информации. Так, Хакимов? – обратился к таджику замполит роты.

– До последнего слова! – подтвердил тот.