И еще одно – на территории нашей провинции (то есть в зоне ответственности бригады) действует агитационно-пропагандистский отряд. – Секретарь парткома словно забыл, что у него есть иные занятия, кроме инструктажа Петренко. – Но под прикрытием агитотряда оперируют представители известной тебе Спецпропаганды, под руководством интереснейшего человека – майора Чабаненко Павла Николаевича.

Он с начпо не очень ладит: Михалкин, как заместитель начальника гарнизона по политчасти, требует от Чабаненко покорности и докладов, но у Павла Николаевича в Кабуле надежные друзья в политотделе армии, плюс ко всему свое начальство в Ташкенте – полковник Худайбердыев.

Чабаненко уже спрашивал о тебе, интересовался – где ты запропастился, а он такой человек специфический, что из простого интереса никем и ничем не интересуется. Твоего предшественника Новикова (Царство ему небесное!) ни разу за год с лишним не вспомнил, а ты еще не появился, а он о тебе уже расспрашивает! – подмигнул Сашке подполковник.

– Таким образом, могу предсказать, мой юный друг, нелегкую и интересную службу в нашем соединении. Бывай здоров, десантник! – Ветла встал, вытянулся в свой весь высокий рост, Сашка тоже вскочил. – Заходи, как будет возможность, всегда буду рад чем-то помочь. – Он протянул загорелую сильную руку.

– Благодарю, товарищ подполковник, – с благодарностью молвил Александр. – Наверное, еще много раз буду к вам заходить, советоваться…

– Всенепременно! – весело отреагировал секретарь парткома. – А ты помнишь анекдот, когда на всемирном конкурсе фильмов ужасов в Каннах первую премию взяла наша отечественная лента под названием «Я потерял партбилет»?

Так вот, советую перед каждыми боевыми заходить в партком и сдавать партийные документы на хранение.

…Петренко вышел из кабинета и крепко задумался – не привык он к такому. Всегда и всюду так называемые освобожденные секретари партбюро и парткомов, как в армии, так и на гражданке, были проводниками генеральной линии партии, ее верными псами. По обыкновению они никогда ничего против не говорили, никогда вслух не подвергали критике партийные органы и их чиновников и вообще были, как говорил один из персонажей в фильме Василия Шукшина «Калина красная» о бухгалтерах: «Все они какие-то пришибленные, а ручки маленькие».

Тем не менее сейчас Александр увидел настоящего человека, офицера, который, очевидно, хотя и не заканчивал Военно-политической академии (ВПА), но имел несколько ярких черт, кардинальным образом отличающих его от главного политработника бригады. Тот же, хотя и имел за плечами ВПА, но человеком, в полном понимании этого слова, так и не стал.

По обыкновению, без академического «поплавка» политработнику удавалось достичь определенных вершин в партийно-политической иерархии лишь на выборных должностях, как, очевидно, и получилось у Ветлы. Чаще всего на такие должности попадали так называемые флюгеры, люди без своего «Я», пляшущие, с одной стороны – под дудку руководства, а с другой – вынужденые заигрывать с избирателями.

Такие бесхребетные в армии всегда были «притчей во языцех», за них чаще всего перепадало политработникам на орехи. Поэтому случай с подполковником Ветлою, очевидно, был реликтовым явлением, и Сашка понял – судьба дает ему добрый знак, поскольку и сам он считался нетипичным замполитом.

Теперь необходимо было отрекомендоваться парторгу батальона (он же – заместитель командира батальона из вооружению майор Волк). Заглянув в вонючий кабинет, заваленный до самого потолка железяками и плакатами, Александр застал в нем странного субъекта – здоровенного, диковатого вида мужика в танковом комбинезоне без знаков различия, копавшегося в ветоши.

– Ты не знаешь, где майор Волк? – спросил Александр незнакомца.

– Что, б…?! – заорал тот в ответ. – Ох…л совсем?! Кто такой?! Почему без стука? – Мурло оказалось майором Волком, оправдывая свою фамилию на все сто процентов.

– Старший лейтенант Петренко, – мирно представился Сашка.

Приблизившись к грязному столу, он положил свои документы.

Волк подозрительно посмотрел в документы, на самого офицера и, увидев значок кандидата в мастера спорта, красовавшийся на кителе, спросил таким голосом, что можно было лишь посочувствовать старшему лейтенанту Петренко:

– Это что? За шахматы или русские шашки? – дико захохотал майор, тыкая мазутным пальцем в значок на кителе.

– Нет, товарищ майор, я – кандидат в мастера спорта по рукопашному бою! – обиделся Сашка.

– Что?! Кандидат по рукопашному?! Замполит?! Ха-ха-ха! – захохотал Волк, поднялся из-за стола на весь немалый рост, подошел вплотную к Александру и нахально продемонстрировал ему перед носом просто через ткань комбинезона свой бицепс. – Вот я, например, чемпион Вооруженных Сил СССР тысяча девятьсот восьмидесятого года по вольной борьбе, тяжелая весовая категория! А ты, старший лейтенант, кандидат в мастера по рукопашному бою! Щенок ты, а не кандидат!

– Чего это вы меня обижаете, товарищ майор?! – снова вскипел Сашка. – Вы в своем весе и в своем виде спорта чемпион, я – в своей категории кандидат.

– Что ты там прочирикал, замполит? Забыл, с кем дело имеешь? Давно в чужих руках не обсирался?! – Волк подошел ближе к Сашке, нагло заглянул ему в глаза.

– Вообще меня учили, – не испугался Петренко, – чем больше шкаф, тем громче падает! – нахально заявил он нахрапистому парторгу.

– Да ты, щенок, да я тебя! – зампотех вдруг выбросил правую руку вперед, схватив Сашку за погон, и рванул на себя.

Другую руку он выкинул вперед таким образом, чтобы одним ударом под дых свалить старлея, который был легче и ниже его.

Сашка, ожидая чего-то подобного, вывернулся из-под исполинской руки, погон затрещал, он нырнул под руку, мгновенно зайдя за спину Волку, крепко схватил противника за крутые плечи и, развернув лицом к столу, изо всех сил толкнул вперед. Не готовый к такому, майор полетел на стол, но успел затормозить падение, ударившись об стол ладонями.

– Я тебя, б… старлей, сейчас в говно разотру! – начал он стягивать с себя форменную куртку (чувствовалось по всему, что он – борец, но не боец).

– Попробуй, майор, – почти безразлично промолвил Александр, по кругу обходя соперника, на всякий случай. – Может, на этот раз и одолеешь меня, морда у тебя здоровая, однако знай – прикоснешься ко мне грубо, я тебя на первом боевом выходе подстрелю, как куропатку. Пули – они с разных сторон летают, многое происходит на этой войне… Завещание уже составил иль помочь?

Волк задышал часто и горячо, будто настоящий хищник, вскочивший в капкан.

– Я тебя, старлей, б…, твою мать, сгною, я тебя по партийной линии так опущу, что ты долго обо мне будешь помнить, – глухо прохрипел он, и видно было, что Сашкина угроза подействовала и желания подраться у Волка больше не наблюдалось, хотя глубоко посаженные глаза полнились злобой.