Дрожащими руками он начал расстегивать крошечные пуговички спереди на ее сарафане. Корсаж раскрылся, бюстгальтера под ним не оказалось. При виде ее обнаженной груди Ник простонал:

— Что ты со мной делаешь, Кендейс? — Его ладони накрыли ее грудь.

Она теснее прижалась к нему. Обхватив ее, Ник принялся водить руками по ее спине и ягодицам, покрытым мягкой тканью платья. Взяв ее бедра, он прижал их к своим, чтобы она почувствовала, как сильно он возбужден.

Застонав, Кендейс начала тереться об него. Тогда он подхватил ее на руки и понес в свою спальню. Оказавшись внутри, он положил ее на свою огромную кровать с золотисто-коричневым покрывалом и мягкими подушками.

Включив ночник, он стащил с нее сарафан и кружевные трусики и залюбовался ее кремовой кожей в приглушенном свете.

— Боже мой, ты такая красивая!

Не теряя времени даром, он избавился от одежды и присоединился к ней на кровати. Сгорая от нетерпения, он принялся поглаживать дрожащими руками ее шею, грудь, плоский живот. Когда его палец раздвинул складку между ее бедер и проник в теплую влажную пустоту, она пролепетала его имя и выгнулась дугой.

Он вспомнил о купленной на днях коробочке с противозачаточными средствами, лежавшей в ящике тумбочки, но не стал ее доставать. Ничего страшного, если Кендейс забеременеет. Ведь он твердо решил на ней жениться.

— Прости, — прошептал он, убирая руку. — Я не могу больше ждать.

Кендейс раздвинула бедра, и он лег поверх нее.

— Все хорошо? Я не слишком тяжелый?

Она неистово замотала головой:

— Возьми меня, Ник. Я хочу тебя.

Все его мысли улетучились, когда она обхватила рукой его набухшую плоть и направила ее туда, где только что была его рука. Ник стремительно вошел в нее, и ее влажное тепло окутало его.

— Мне никогда еще не было так хорошо, — прошептал он.

В ответ она вздохнула и снова выгнулась под ним. Тогда, сжав ее ягодицы, Ник задвигался быстрее. Голова Кендейс запрокинулась, и она, подхватив его ритм, унеслась вместе с ним к вершинам чувственного наслаждения.

Приглушенный шум подъезжающего к дому «феррари» заставил Кендейс насторожиться. «Беги. Прячься».

Она запретила себе поддаваться панике. «Успокойся. Ты не влюблена в него». Нет необходимости бежать и прятаться в детской. Она продолжит сидеть на ковре в зоне для отдыха и играть с Дженни.

«Ник вернулся домой. Что с того?»

Вдруг в ее голове промелькнуло воспоминание о том, как он поцеловал ее здесь в тот вечер, когда она прикладывала лед к его голове. О боже… Ей негде спрятаться от него, от чувств, которые он в ней пробуждает. Он преследует ее даже в мыслях.

Два дня назад она переспала с Ником Валентайном. Это глупая ошибка. Она должна поскорее о ней забыть. Они не могут быть любовниками. Скоро ей придется отсюда уйти. К чему лишние страдания?

Проблема состоит в том, что Ник не дает ей выкинуть ту ночь из головы. Каждый его взгляд, каждая фраза приводят ее в замешательство, заставляют здравый смысл бороться с зовом плоти.

Даже сейчас, когда она слышит стук его шагов по мраморной лестнице, ее сердце бешено колотится. На мгновение она пожалела о том, что не ушла в детскую, пока у нее была такая возможность, но, увидев его мрачное лицо, тут же забыла о своих проблемах.

— Что-то случилось?

Бросив на кофейный столик большой конверт, он наклонился и взял Дженни на руки.

— Ник? Что произошло? — Кендейс всерьез забеспокоилась.

Повернув голову, он посмотрел на нее глазами полными боли, и ее сердце сжалось.

— Поговори со мной, Ник. Ты меня пугаешь.

— Дезмонд… — Осекшись, он зарылся лицом в шею малышки.

— Что еще натворил этот негодяй?

— Он хочет забрать Дженни.

Кендейс бросило в дрожь.

— Что ты имеешь в виду?

— Он обратился в суд. — Подняв голову, Ник кивком указал ей на лежавший на столе конверт. — Хочет стать опекуном Дженни.

Кендейс закрыла лицо руками:

— О боже. — Раздвинув пальцы, она беспомощно посмотрела на Ника. — Он может этого добиться?

— Только через мой труп, — решительно заявил он. — У него есть деньги и связи, но и у меня тоже.

— На каких, основаниях он собирается отнять у тебя дочь?

Немного помедлив, Ник неохотно ответил:

— Он утверждает, что я недостаточно времени уделяю Дженни, потому что я бабник. Уверен, эта мысль пришла ему в голову, когда он увидел тебя со мной на карнавале. Наверное, он решил, что я предал память его дочери, заменив ее так быстро другой женщиной.

От этих слов Кендейс стало еще хуже. Дезмонд не ошибался. В конце того дня она действительно оказалась в постели Ника. В постели Джилли…

— Он не сможет выиграть дело, правда? Ему придется доказывать, что ты пренебрегаешь Дженни.

Кендейс посмотрела на девочку, изучавшую пуговицы на его рубашке, и к ее горлу подкатился комок.

Уголок его рта поднялся.

— Даже ты поначалу считала, что это так.

— Уже не считаю. — Это чистая правда.

— Он попросит друзей Джилли подтвердить, что я ее игнорировал, пока мы были женаты.

— Но у тебя на это были серьезные причины. Дженни здесь ни при чем.

— Те же люди скажут, что меня не было рядом с ней, когда родилась Дженни. Что я подолгу отсутствовал дома. Что я даже не прервал свою деловую поездку, когда моя дочь заболела. И все это правда.

В его тоне слышалась горечь и самоосуждение. Сердце Кендейс разрывалось на части от боли за него. Он опустился на пол рядом с ней. Дженни потянулась за кубиками, валявшимися на ковре, и он отпустил ее. Какое-то время они молча наблюдали за малышкой, ползущей к игрушкам.

— Я не отдам ее, — твердо сказал Ник, встретившись взглядом с Кендейс. — Дезмонд даже не представляет, что он начал. Я уже подключил к этому делу лучших адвокатов. — Он придвинулся ближе. — Кендейс, мы намерены заявить, что он не имеет права претендовать на Дженни, поскольку не является ее кровным родственником.

— Но Джилли удочерила Дженни.

— Я жду, когда мне предоставят доказательства этого. Мы с тобой биологические родители Дженни, и мы оба ее любим. — Ник взял ее за руку. Она не стала отстраняться, несмотря на решение избегать физического контакта. Сейчас они так нуждаются в поддержке друг друга. — Не думаю, что Дезмонду нужна Дженни. Он просто никак не может смириться с тем, что Джилли больше нет.

— Но зачем же так жестоко отыгрываться на тебе?

— Он мечтает меня сломать, подчинить своей воле. До сих пор ему не удавалось этого сделать. Должно быть, он решил, что Дженни мой предел прочности.