Резиденты изумленно переглянулись.

– Шляпа, шляпа… Почему швейцарец носится с ней, как дурень с писаной торбой? – прошептал Вишняков.

– Тебе это тоже кажется странным? – спросил Неплюев.

– Ну, еще бы! А тебе?

– Да.

Помолчали, потом снова проверили, чем занимается гость: теперь Хаг поправлял манжеты на рукавах рубашки… не забывая время от времени трогать шляпу.

Проверял, на месте ли…

– Говорю тебе, что-то здесь нечисто! – вздохнул Вишняков. – Со шляпой этой.

– Я тоже так думаю. Так что, проверим?

– Проверим. Надо бы напоить этого обормота хорошенько, тогда…

– А ты знаешь, сколько ему надо за шиворот залить, чтобы напиться?

– Откуда ж я знаю?! Мы всего лишь и виделись, что дважды в патриаршей резиденции – а там разве ж нальют по-человечески?

– Твоя правда, – вздохнул Неплюев. – Однако…

– Да чего там переживать – подпоим!

– Ты уверен?

– Уверен! И без того видно, что у этого капитана Хага на плечах – сырная голова вместо человеческой. Прид-дур-рок!

– Это точно: растяпа – он растяпой будет жить, растяпой и Богу душу отдаст…

Резиденты в третий раз припали к щелочкам в стенах и увидели, что швейцарец сладко потянулся, потом оперся грудью об стол, положил голову на руки и меланхолически зевнул.

И сразу же проверил, на месте ли шляпа.

– Обратил внимание, как по-дурацки он проболтался о дворце де Шовлена?

– Конечно! – Неплюев тихо хмыкнул. – Еще и вывернуться попробовал, соврал, что якобы дежурил там.

– Ага, так мы и поверили, что наряд королевских гвардейцев во главе с нашим капитаном нес службу в личных покоях министра иностранных дел!..

– Да, здесь наш господин Хаг определенно проболтался.

– Тем интереснее его подпоить – небось, не удержится и расскажет, по каким делам посещал де Шовлена. Ведь у пьяного на языке то, что у трезвого…

– Хорошо, хорошо! Наверное, ты таки прав.

– Я буду не я, если оно не так!

– Ну, как знаешь… Ты привел сюда швейцарца этого – тебе и думать, как из него вытащить то, что нам требуется.

Линия дальнейшего поведения окончательно выяснилась, и, следуя ей, Вишняков направился в столовую, где скучал гвардеец. Неплюев же подгонял слуг, чтобы те подавали обед, а заодно отдал распоряжение относительно водки: ее должно было быть как можно больше – и самой крепкой!

Однако же постепенно выяснилось, что на плечах у капитана Якоба Хага отнюдь не «сырная голова», как сказал Вишняков. Скорее уж медный котел… Проклятый швейцарец выдул едва ли не полведра, а все еще болтал то о родных Альпах, то о неприятностях королевской службы, то о скучном плавании из Марселя в Стамбул.

Кстати, о Марселе… Знают ли господа резиденты, до чего невыносимо похабен и шумлив этот южный портовый город?

Как это – не знают?!

А-а-а, так они не бывали в Марселе… М-м-м, вон оно как… Ну, и не надо там бывать! Ну его к черту, Марсель этот.

Лучше бы в Базель съездить. О, там можно найти та-а-аких девиц… Ну просто кровь с молоком! Не то что эти худосочные портовые потаскухи. А между тем, берут базельские красавицы за свои услуги ничуть не больше. Потому господам резидентам настойчиво рекомендуется посетить Базель…

Ба-азель!..

Ба-а-азе-е-ел-ль!!!

– Хорошо, поехали.

Вишняков принялся медленно подниматься, однако Неплюев вовремя успел схватить его за руку и резко дернуть на себя:

– Куда это тебя черт несет?

– Как куда?! – искренне изумился тот. – Мы с капитаном в Базель едем.

– Какого дьявола?!

– К базельским девицам!

– Ага, туда, к ним! – поддакнул капитан Хаг.

– Вишняков! – Неплюев дернул товарища снова, поскольку тот начал вырываться. – Виш-ня-ков-в-в!..

– Н-но?! Чего тебе?!

– Д-да, да, отцепитесь! – Швейцарец широко махнул рукой. – Мы едем в Базель… Немедленно!

– Виш-ня-ков-в-в! – рявкнул Неплюев. – Ты на служ-жбе ос-суд-дар-рс-ствен-н-ной или н-н-нет?!

Невидимый предохранитель мгновенно сработал в сердце резидента. Он глубоко вздохнул, обернулся к Хагу, пожал плечами и сказал:

– О-о-о, мне нельзя!

– С чего это вдруг? – искренне удивился гость.

– Извини, капитан, мой товарищ прав: я на службе, мне нельзя. Никак нельзя – что поделаешь…

– Так возьмите отпуск! Как вот я, к примеру.

– Отпуск?!

Казалось, это даже не приходило Вишнякову в голову. Он ошеломленно посмотрел вокруг себя, как бы ища случайно утерянную вещь, а затем сказал:

– Слышишь, Неплюев? Неплохая идея – отпуск! Ну, так я поехал…

– Мы поехали!

Швейцарец обнял разомлевшего резидента за плечи, и они начали выбираться из-за стола уже вдвоем. Неплюев совсем было отчаялся, поскольку удержать сразу обоих никак не мог. Неизвестно, чем бы это все кончилось, если бы швейцарец сам все не испортил. Вдруг отпустив Вишнякова (который с размаха так и плюхнулся на скамью), он вскрикнул:

– Эй, а где моя шляпа?! Шляпка мой драгоценная!..

Оказалось – на полу под столом…

Пока Хаг извлекал оттуда свою «драгоценность», Неплюев левой рукой поймал товарища за плечо, правой отпустил оплеуху (лишь бы очухался) и ткнул под нос кулак. Но Вишняков и сам уже вспомнил, что неплохо бы разобраться со шляпой. Поэтому когда гость в конце концов выполз из-под стола на четвереньках, сказал разочарованно:

– Извини, друг Хаг, ехать сейчас в Базель мне все же нельзя. Ведь об отпуске надо сперва написать письмо в Петербург, потом дождаться ответа…

– А-а-а, письмо!..

Капитан разочарованно кивнул, потом внимательно осмотрел шляпу (Неплюев пихнул товарища кулаком в бок) и промямлил:

– Что ж, письмо – это я понимаю… По-ни-ма-а-аю-у-у… Письмо… Да, это важно. О-о-очень важно…

– Да, Вишняков останется здесь, со мной, – энергично кивнул Неплюев.

– Ну, так и я останусь, – улыбнулся швейцарец.

– И ты?!

– Ну, понятное дело!

– А как же Базель? А эти… как их… базельки… Ой – базелинки!

– Базелиянки!

– Это смеш-шно!

– Гы-ы-ы!..

Оба резидента расхохотались собственной шутке, зато Хаг вдруг посерьезнел:

– Они подождут, ничего… А вот я вспомнил-таки об одном деле… Об о-о-очень важном деле…