– Такое, что это моя девушка! – прорычал Державин так громко, что мне показалось, будто все собравшиеся замерли, оборачиваясь на нас.

– Это правда, цыпа? – обернулся ко мне лысый.

– Нет! То есть… да, – говорила какую-то ерунду, боясь посмотреть в глаза Державину.

– Видишь, девушка сама не в курсе, – усмехнулся лысый, снова дергая меня к себе и приобнимая за талию.

Я начала вырываться из отвратительных объятий, когда лысому в лицо полетел кулак. Отклонившись подальше, как в замедленной съемке наблюдала за врезающимся в мерзкую рожу лысого татуированным кулаком.

В следующее же мгновение отлетела в сторону, и началась настоящая вакханалия.

Дружки лысого кинулись на Петю. Но к нему подоспели Руднев и компания. Кулаки пролетали в воздухе, врезаясь в лица. Полетела посуда и начали опрокидывать столы. Я отползла в сторону, с ужасом наблюдая за происходящим. Все гремело, разбивалось и рушилось. Вздрагивала от каждого нового резкого звука, в шоке осознавая, что это все началось из-за меня. Хотелось зажмуриться и представить, будто это лишь дурной сон. Но, ущипнув себя, понимала, что все это реальность.

Раздался вой сирен. И куча мала кинулась врассыпную.

Я выпрямилась, высматривая Державина. Но он оказался проворнее. Схватил меня за руку и потащил к выходу.

– Сюда, – потянула его в противоположную сторону к туалету.

Забежав внутрь, открыла окно нараспашку, показывая Пете.

– Беги, – кивнула на окно.

– Только с тобой, – смотрел на меня диким взглядом.

– Не могу. Мне теперь отвечать за все это.

– Ты. Идешь. Со мной, – глаза Петра потемнели и горели каким-то безумным блеском, заставляя отодвинуть сомнения. – Или я останусь здесь.

– Черт! – слышала, как в бар уже ворвалась облава. – Да иду я, ты только вылезай скорее.

Блондин сел на подоконник. Я зажмурилась, опасаясь, что он что-то переломает. Пусть и первый этаж, но ниже еще находился цокольный. Но мажор ловко спрыгнул вниз.

– Давай, Нат, – крикнул он.

Заражаясь его безумием, села на подоконник, спуская ноги.

– Прыгай, ловлю! – кричал он.

– Мамочки, – соскользнула с окна, падая вниз и надеясь лишь не разбиться.

Сильные руки поймали меня, крепко прижимая к груди. Взглянула в горящее азартом лицо Державина, ощутив, как в груди что-то сжалось. Он поставил меня на ноги и взял за руку.

– Бежим, – потянул за собой, и я побежала.

Мы рванули куда-то в переулок, пробегая через него и пройдя через проезжую часть, завернули в другой проулок и, отойдя чуть поодаль, услышали шум сирены.

– Черт, – резко прижал меня к стене дома Петя, поставив с двух сторон от моей головы руки.

Наши глаза встретились. Увидела разбитую бровь. кровоподтек на скуле и в уголке рта. Но даже с ссадинами на лице он выглядел лучше всех. Его зрачок, казалось, полностью заполнил собой радужку. Ноздри раздувались и вздымалась грудь. Петя блуждал взглядом по моему лицу. В нос ударил запах можжевельника, хвои и лимона, сквозь который пробивался аромат его тела, ставший таким знакомым и влекущим.

Звуки проезжающей мимо полицейской машины стали громче, но мы почему-то стояли на месте. Он перевел взор мне на губы. Казалось, что вокруг загустел воздух и его кто-то наэлектризовал. Иначе почему он искрился? У меня пересохло во рту, и я боялась дышать, чтобы не спугнуть то непонятное, что происходило в этот момент между нами.

Сирена прозвучала прямо с левой стороны от нас.

– Не двигайся, – не отрывал взгляда от моих губ Петя, а затем медленно наклонился ко мне. Я втянула воздух и перестала дышать, когда его рот прижался к моему.

Глава 26

Ната

Прикосновение мягких губ вытеснило абсолютно все мысли, оставляя лишь чувства. Сердце перестало биться, и я задержала дыхание, как перед погружением под воду. Ещё ни разу я не была так близко к Державину и ни разу не находилась в такой близости с мужчиной…

Он наклонил голову и провел по моей нижней губе языком, всасывая её. Сердце очнулось от комы, принявшись усиленно качать кровь, разнося по венам электрические разряды.

Петя осторожно раздвинул мои зубы языком, а я впустила его. Почувствовала, как дотрагивается до моего языка своим, поглаживая его. Я все еще боялась дышать и двигаться, не зная, позволяю ему это делать из-за погони или потому что сама хотела этого.

Меня кинуло в жар, и пульс зашкаливал, разогнавшись до сверхскоростей. Боже! Почему мне никто не говорил, что это так приятно? Кожа покрылась мурашками.

Блондин смелее начал ласкать мои губы и язык. Его вкус заполнил мой рот, будоража еще сильнее рецепторы. В какой-то момент я стала отвечать на его действия. Петя положил руки мне на талию, прижимая к себе и сильнее распаляясь, углубляя поцелуй и пробуждая во мне неизведанные эмоции.

Обвила руками его шею, чувствуя, как заходится сердце под ребрами, вырастая до немыслимых размеров, так, что ему стало тесно в груди. Казалось, что каждый вкусовой рецептор, каждое нервное окончание в теле только и ждали этот момент, чтобы всецело прочувствовать настоящее наслаждение. Голова плыла, я растворялась в этом поцелуе, вжимаясь в большое и сильное тело, теряя связь с реальностью, отдаваясь ощущениям.

В затуманенное сознание пробились приближающиеся голоса и смех. Вспомнив, кто я, где нахожусь и что происходит прервала поцелуй, отпрянув от Державина. С пылающими щеками смотрела на него, ощущая острую нехватку воздуха.

Петр не отрывал от меня осоловелого взгляда. Его грудь тяжело вздымалась, а руки у меня на талии обжигали даже сквозь тонкую майку.

Слышала, как мимо нас проходит компания из нескольких человек, но они совершенно не волновали меня.

– Полиция уехала, – хрипло проговорила, непроизвольно опуская взгляд к его блестящим губам.

Нужно было убрать его руки с себя, но холод осенней ночи наконец-то накрыл меня. Кожа покрылась мурашками, и я обхватила себя руками, стараясь согреться.

Петя несколько мгновений смотрел на меня, а затем убрал ладони, отступив назад, восстанавливая дыхание. Без жара его тела холод окончательно завладел мной.

Мажор нахмурился, снимая с себя худи.

– Простынешь, – подал мне.

– А как же ты? – спросила стуча зубами.

– Мне не холодно, – сам продел мою голову через горловину и помог надеть рукава. – Так-то лучше, – поправил худи, достигающее мне до середины бедер и хранящее тепло его тела.

Державин смотрел на меня потемневшим взором, будто что-то решая для себя.

– Пойдем, – взял меня за руку, потянув в противоположную от бара сторону.

– Куда мы? – обернулась, всматриваясь, не осталось ли признаков облавы. – Там мой рюкзак с ключами и телефоном.

– Заберем завтра, – шел он напрямую, словно танк.

– А