твоя машина? – совершенно растерялась, не зная, как реагировать на происходящее.

– Завтра вернусь за машиной и твоими вещами, – голос звучал строго, и я не знала, как на это реагировать.

– Но где же я сегодня буду ночевать? – в висках пульсировало и казалось, что весь организм заряжен какой-то неуемной энергией, требующей новых безумств и впечатлений.

– У меня, – ответил он коротко, а затем достал смартфон, набирая там что-то.

– Исключено! – уперлась ногами, стараясь остановить его.

Почувствовав это, Петя остановился, оглядываясь на меня.

– Что-то не так? – по-прежнему хмурился, и это еще сильнее сбивало меня с толку.

Неужели ему настолько не понравился поцелуй со мной, что теперь он все время будет жалеть об этом?

– Мне нужно забрать мои вещи и вернуться домой, – стояла на своем.

– Хочешь в обезьянник? – казалось, что он даже злился на меня.

– Конечно нет! – вспыхнула от возмущения.

– Тогда в чем проблема? Сегодня мы не можем вернуться в этот проклятый бар.

– Но и ночевать у тебя я не могу! – смотрела на него, не в силах оторвать глаз от его идеального лица, и в то же время зная, я не должна допустить повторения случившегося.

– Почему? Что не так с этим?

– Потому что я не стану с тобой спать! – сказала громче, чем рассчитывала.

Державин ничего не ответил, лишь покачал головой.

– Тебе так не понравился поцелуй? – усмехнулся он. – Готова рискнуть и поехать в обезьянник, лишь бы не оставаться со мной наедине? – поднял на меня взгляд, наполненный обидой и гневом.

– Все не так… – растерялась, испугавшись такой реакции.

– А как, Нат? М? Расскажи мне! – с вызовом кивнул на меня.

– Поцелуй был ошибкой! – выпалила то, что не давало мне покоя, зудя на подкорке назойливой мухой.

– Тебе не понравилось? – сжал челюсти, играя желваками.

– Не в этом дело!

– Тогда в чем? Помоги мне понять! Потому что я хочу не просто повторить этот чертов поцелуй! А целовать тебя не останавливаясь! Блядь! Да я готов даже вернуться в проклятый бар, лишь бы ты снова позволила целовать себя!

Слышала столько надрыва и боли в его голосе, что ощутила себя дрянью. Но я так привыкла к дому, что ночевать для меня в другом месте – неприемлемо. Тем более зная, что чем больше я буду проводить с ним времени, тем сильнее увязну. И знаю, чем это все может закончиться.

– Не будет этого, Петя, – выдохнула, ненавидя себя за сказанное. Потому что я сама хотела до безумия вновь поцеловать его. Но никогда больше не позволю этому случиться. – Прости!

Развернулась спиной к мажору, с трудом сдерживая слезы, собираясь вернуться в бар, и плевать на то, что будет. Но не успела пройти и двух шагов, как Державин обхватил меня за талию, поднимая на руки, и перекинул через плечо.

– Что ты делаешь? Отпусти! – дернулась, напрасно стараясь вырваться.

– Обсудим это дома. Наше такси приехало, – проигнорировал мои попытки сбежать от него блондин. – А в тот гадюшник без меня ты больше не зайдешь, запомни это.

Дошел до машины, открывая дверь и запихивая меня на заднее сидение.

– Сегодня ты ночуешь со мной. Смирись с этим!

Глава 27

Пётр

Тихо бубнило радио в полумраке салона автомобиля, освещаемого только подсветкой приборной панели и попадающим с улицы светом фонарей и фар проезжающих мимо машин.

Все мои чувства сосредоточились на девушке рядом, чью руку я не выпускал из своей на протяжении всей дороги до дома. Ната больше не вырывалась и не сопротивлялась, но и не разговаривала со мной. Сидела натянутая как струна, а я блядь, впервые после поцелуя с девчонкой не понимал, с какой стороны подступиться. Не знал, как действовать дальше.

Сегодня все шло не по плану, начиная с самого утра. Сначала чертова Мира спугнула мне Моленину, и та сбежала от меня первый раз. Затем Ника отвлекла звонком, и я снова упустил ее из вида. И работа в этом проклятом баре стала вишенкой на торте.

Блядь. Мне хватило увидеть ее только на фото, чтобы кровь вскипела и член налился так, что орехи колоть можно было. А увидев вживую, кажется, даже растерял дар речи. Теперь откровенно не понимал, какого хера она прятала такое сокровище под безразмерными тряпками. Правда, ответ я получил сразу же, как только ее начал лапать тот ублюдок.

До сих пор трясло и кровь забурлила, как только всплывала перед глазами та сцена.

Но знал бы я, что драка за честь Молениной произведет такой эффект на девушку, давно бы использовал этот метод. Вот только и на меня все случившееся подействовало так, что до сих пор в себя прийти не получалось. Черт! Да даже сидя в этом чертовом такси с трудом сдерживался, чтобы не накинуться на нее снова.

Мне глаза закрывать не нужно, чтобы ощутить вкус и мягкость ее губ. Я ведь с трудом остановился там, на улице. Хотел ее до звезд перед глазами. Но видел, что боится меня. Или того, что почувствовала ко мне. Успел заметить, она завелась так же сильно, как и я. По горящим глазам, по сбившемуся дыханию и тому, с каким жаром отвечала на мой поцелуй. Да у меня штаны дымились только от какого-то поцелуя. Даже вспомнить не могу, когда такое было в последний раз.

Не знал, чем эта ночь закончится. Но отпустить Нату не смогу.

Такси затормозило, и Наташа вздрогнула. Испуганно посмотрела на меня.

– Все хорошо, – улыбнулся и поднес к губам ее руку, поцеловав тыльную сторону ладони.

До самого лифта ни один из нас больше не проронил ни слова. И по мере того, как мы приближались к пентхаусу, я чувствовал, как росло напряжение между нами. В кабине лифта я так и не выпустил ее руки, прислушиваясь к дыханию и реакциям на происходящее.

– Не бойся меня, – проговорил хрипло. – Я не обижу, – сказал, перед тем как шагнуть в апартаменты. – Располагайся как дома, – заблокировал лифт на всякий случай, если она снова вздумает сбежать. – Голодная?

– Нет, спасибо, – робко ответила она.

– Проходи, – увидел, что она мнется в прихожей.

Ната испуганным зверьком посмотрела на меня. У меня в груди защемило в тот миг. Захотелось обнять ее и успокоить, а потом снова распалить поцелуями, пробуждая огонь, вспыхнувший после драки в баре.

– Ой, – спохватилась она, снимая моё худи. – Спасибо, Петя… – проговорила смущенно.

– Без проблем, – усмехнулся, забирая кофту из ее рук и одергивая себя от желания потянуть ее на себя и снова лизать и сосать эти розовые