блондина был слишком ранний завтрак. Взяла грязную посуду, составляя в посудомоечную машину, как услышала какой-то стон.

Вздрогнула, оборачиваясь к дивану и столкиваясь с заспанным взглядом карих глаз Дениса Руднева.

– Моль, это ты? Какого хрена шумишь? – приподнял он голову с подушки. – Дай поспать, – тут же отвернулся к спинке дивана и моментально засопел.

А я стояла, молча смотря на мужскую фигуру, растянутую на диване, и не понимала, как я могла не заметить его сразу?

Присела на барный стул, а затем меня озарило.

– Руднев, – толкнула спящего парня в плечо. – Руднев, проснись!

– Ты совсем охренела! – распахнул он глаза. – Сказал же, дай поспать!

– Можно я с твоего телефона такси вызову? Нужно забрать мои вещи из бара.

– Отвали, – пробурчал он, снова отворачиваясь.

– Дэн, ну пожалуйста. Очень надо, – не отставала от парня.

– Ну уж нет. Чтобы Пит мне потом пизды вставил. Нет, спасибо. Давай как-нибудь сама, – проговорил себе под нос.

– Ничего он тебе не сделает!

– Ха-ха, смешно, – ответил сквозь сон. – Отстань. Дай досмотреть сон. Там Оленька не дососала…

– Какая мерзость! – отошла от дивана.

– Нет. Это ра-ай, – зевнул он, снова вырубаясь.

А я забралась на барный стул, смирившись с тем, что мне все же придется посмотреть Пете в глаза и твердо обозначить свою позицию.

Звук босых ног, ступающих по ступенькам, привлек внимание. По коже расползлись мурашки и перехватило дыхание. Я чувствовала его взгляд – пристальный, тяжелый. И боялась встретиться с ним взглядом. Щеки пылали. Стук сердца стал настолько оглушающим, что я не слышала, только чувствовала его приближение.

Сделала несколько вдохов, прежде чем, взяв себя в руки, посмотреть в глаза Державину. Взгляд темный, мечущий молнии, острая линия скул и плотно сжатые челюсти.

Он смотрел на меня, тяжело дыша. А затем молча кивнул в сторону кабинета.

Послушно спрыгнула на пол и пошла в указанном направлении. Чувствовала, как его взор прожигает дыру мне между лопаток, а жжение в затылке стновилось просто невыносимым. Понимала, что Державин зол на меня. Шагнула в кабинет, слушая тихий звук захлопываемой двери, а затем передо мной выросла фигура мажора.

– Почему ты все время пытаешься сбежать? – спросил зло и в то же время с надрывом, и у меня в животе задрожало от интонации в его голосе.

– Мне нужно домой, – все, что смогла ответить.

– Что снова произошло, пока меня не было? – устремил на меня испытующий взгляд.

– Ничего, – пожала плечами. – Но я не буду продолжать то, что мы начали, – набралась смелости и встретилась с его глазами, заглядывая в бездну.

Внутренности скрутило от волнения, и все мое существо кричало остановиться и о том, что я пожалею о своем решении. Но разум твердил обратное. Так правильно.

– А теперь мог бы ты мне вызвать такси, чтобы я забрала свои вещи из бара? – старалась не подавать вида, насколько мне больно сохранять хладнокровие.

– Ты сейчас серьезно? – нахмурился он, а затем, словно прочитав что-то по выражению моего лица, устало потер надбровные дуги и тихо рассмеялся.

– Пожалуйста, – добавила, ненавидя себя за собственное поведение.

Глаза Пети прояснились, и я увидела в них усталость.

– Не нужно никуда ездить, – тяжело вздохнул. – Я заехал в бар и все забрал. Подожди пару минут, я оденусь и отвезу тебя.

– Не нужно. Ты не спал всю ночь, – нервничала. Несмотря на мое упрямство, Петя все еще продолжал заботиться обо мне.

– Не обсуждается, – отрезал любые попытки сопротивляться и вышел из кабинета.

А у меня же сложилось впечатление, что я совершаю ошибку. Воскресила воспоминания двухлетней давности, пробуждая все те эмоции, что проживала тогда, и успокоила глупое сердце.

Все правильно.

Я не имею права рисковать. Мне нужно думать о маме. А не о таких глупостях, как игры в бесперспективные отношения.

“Семья – единственное, что имеет значение”, – твердила себе, игнорируя кровоточащее сердце.

Глава 29

Пётр

Скинув кроссовки, прошел в гостиную, падая в кресло, стоящее рядом с диваном, где мирно похрапывал Дэн. Откинул голову на подголовник, уставившись в потолок, рассматривая бегущие по потолку солнечные блики и думая над прошедшими сутками.

Насколько охуительной была прошлая ночь, настолько же мерзким оказалось утро.

Я, блядь, летел из этого чертова отделения полиции домой. Внутри все горело при мысли, что Наташа спала в моей постели. Представлял то, как ее темные волосы разметались по моим белым наволочкам, кровь закипала и член деревенел. А стоило подумать о том, какая он сладкая, и у меня мозг превращался в кисель. Сука, таял, как гребаное мороженое. Вообще рядом с ней со мной происходила какая-то необъяснимая херня.

Вернулся домой вместе с Дэном. После ночи в обезьяннике папаша-прокурор явно собирался устроить ему разнос, после которого братану придется забыть о привычном образе жизни. Поэтому отоспаться у меня оказалось самым верным решением. И лишь потом встретиться лицом к лицу с разъяренным демоном-прокурором.

Взлетел по лестнице с бешено колотящимся сердцем, предвкушая погрузиться в нирвану. А в итоге в растерянности рассматривал пустую постель.

Понимал, что сбежать Ната не могла. С заблокированным выходом, без теплой одежды, денег и ключей податься ей было некуда. Тогда лишь сообразил, что скорее всего она расположилась в гостевой спальне. Из хороших новостей – моё предположение подтвердилось. Из дурных – она заперлась изнутри.

Она, блядь, закрылась от меня в комнате.

И вот в тот миг, когда осознал, что ничего не будет сегодня, ощутил, будто меня лицом об асфальт ударили. Настолько стремительным и резким оказалось падение с небес на землю, где я уже мысленно лежал между ее стройных ножек.

Хотелось выломать проклятую дверь. Но каким-то чудом удержался. Видел же, что стоит немного ослабить хватку, как она мгновенно ускользала. Так почему же решение Молениной обезопасить себя от меня стало таким сюрпризом? Не мог себе ответить.

А эта ее попытка сбежать по-тихому совершенно вывела из себя. Что я, блядь, такого сделал, чтобы она со мной таким образом обращалась?

      Услышал, как у Дэна просила телефон, чтобы такси заказать, и понял, ни хера я ее не поймал. И вся взаимность, что искрила ночью, мне только привиделась.

Отвез ее домой. А на душе погано так, что в самую пору впадать в депрессию. И ведь кто бы мог подумать, что зацепит меня.

Вспоминал ее губы, о кожу нежную, запах, то, как она ощущалась у меня в руках, и выть хотелось от отчаяния. И это блядь, не беря в расчет гребаный спор…

– Что сопли распустил? – услышал сонный голос Дэна. – Пробородила тебя Моль? – усмехнулся.