— О, смотри, — выдохнула она, указывая мне за спину. — Джонни идет сюда.

— Ч — что? — пораженнная, я обернулась и обнаружила, что она лжет.

— Ха, — хихикнула Клэр. — Я так и знала.

— Не смешно, — пробормотала я, похлопывая себя по горящим щекам.

— Не волнуйся, Шэн, — ответила она, понимающе улыбаясь. — Твой секрет в безопасности со мной.

Глава 7. Полуночная синева

Джонни

У Шэннон Линч были глаза цвета полуночной синевы, которые не выходили из моей головы.

По крайней мере, это самое близкое сравнение, которое получилось найти среди бесчисленных поисковых запросов в Интернете.

Поиск по цветным таблицам сбивал с толку, но не так, как мой испорченный мозг, который, казалось, как заезженная пластинка, завис на повторе.

Любимый трек моего мозга: Шэннон как река с великолепными голубыми глазами, лицом ангела и беспокойным прошлым.

После прочтения ее досье мне потребовалось несколько дней, чтобы переварить содержимое, и еще несколько, прежде чем я нашел в себе силы не ехать в ОШБ и не выбивать дерьмо из хулиганов.

Всю первую неделю после рождественских каникул я беспокоился за девочку, ожидая, вернется ли она в школу завтра.

К тому времени, когда наступила пятница, мой уровень беспокойства был выше крыши, а она так и не вернулась.

Это так беспокоило меня, так что я зашел в офис мистера Туоми, чтобы зарегистрироваться.

Именно там я узнал, что фактически нанес девушке немилосердное сотрясение мозга и что она была дома на постельном режиме до конца недели.

Когда Шэннон вернулась в школу в следующий понедельник, меня вызвали прямо в офис, где сразу же встретили мистер Туоми, мисс Найан, староста третьего года, мистер Кроули, мой староста года, и инкубатор людей, которым была миссис Линч.

Там мне объяснили, что, хотя они знают, что мои действия на поле были случайными, было бы лучше, если бы я держался от нее подальше, чтобы избежать любых будущих инцидентов.

Ее мать также вручила мне пластиковый пакет с моей футболкой внутри, а также пробормотала извинения за то, что толкнула меня в коридоре в тот день — очевидно, пытаясь прикрыть свою задницу за то, что подняла руки на ученика — и проговорила еще одно строгое предупреждение держаться подальше от ее дочери.

Взбешенный тем, что меня загнали в угол из-за дурацкого и ненужного вмешательства — не говоря уже о том, что со мной обошлись как со злодеем за простую ошибку, — я ответил резким: «Никаких гребаных проблем», прежде чем взять свою футболку и вернуться в класс с твердым намерением сделать именно это.

Мне не нужны были такие проблемы в моей жизни.

Мне не нужна была угроза отстранения, нависшая над моей головой. Это спутало мои планы, и не было девушки, ради которой стоило бы подвергать свое будущее опасности.

Следуя правилам, больше ради себя, чем ради нее, я остался в стороне.

Я не разговаривал с ней и не подходил, когда видел ее между уроками или в обеденном зале во время перерыва.

Я держался подальше от этой девушки и осложнений, которые, казалось, следовали за ней.

Но как бы я ни был зол, я все равно высматривал ее в коридорах.

Назовите это чрезмерной защитой уязвимой девочки или назовите это как-нибудь по-другому, но я держал ухо востро, когда дело касалось Шэннон Линч, и закрывал все дерьмо, которое могло стать проблемой, следя за тем, чтобы у нее был плавный переход в Томмен.

Однако через пару дней быстро стало ясно, что ей не нужна ничья помощь.

Шэннон нравилось в колледже Томмен.

Учителям она нравилась.

Она нравилась ученикам.

Мне чертовски нравилась.

В этом и была проблема.

Кроме того, у нее были свои маленькие телохранители в виде двух блондинок, которые, казалось, всегда сопровождали ее, куда бы она ни пошла.

Я узнал в одной из двух девушек, которая больше защищала, сестру Хьюи Биггса, блуждающего полузащитника нашей команды и одного из моих самых близких друзей.

Другая блондинка была подружкой Пирса О Нила, другого моего товарища по команде.

Я не мог вспомнить имя девушки Пирса, только помнил, какой чертовски злобной она могла быть со своим языком, и что любой парень в здравом уме должен держаться подальше.

Погрузившись в свою рутину, я попытался игнорировать и забыть о Шэннон, решив сосредоточиться на игре и безразлично реагировать на все отвлекающие факторы вокруг меня — киска была самым опасным видом отвлечения.

Я действительно чертовски старался.

Но потом один из парней упоминал ее в разговоре, или она проходила мимо меня в школьном коридоре, и я возвращался к исходной точке.

Я не мог этого понять и старался не слишком задумываться об этом.

Но это не помешало ей всплывать в каждом разговоре, в котором я участвовал с момента ее прибытия в Томмен.

Парни были придурками, и возраст для большинства из них ничего не значил.

Слишком, блять, много идиотов на моем курсе говорили о ней, думали о ней и строили о ней заговоры, и это сводило меня с ума.

Например, на прошлой неделе я действительно высказал свое разочарование, сказав шокированному столу одноклассников, чтобы они заткнулись, ведь ей всего пятнадцать.

Для них не имело значения, что она была только на третьем курсе, и меня беспокоило, что это имело значение для меня, когда на самом деле не должно было.

Многие третьекурсники тусовались с людьми с четвертого, пятого и, черт возьми, даже с некоторыми шестикурсниками.

Не я.

Никогда я.

В отличие от остальных парней, у которых не было проблем с тем, чтобы трахаться с девушками помоложе, я полностью осознавал возможные последствия.

Я выслушал более чем приличную долю лекций от тренеров и бывших профессионалов о катастрофических последствиях, связанных с тем, что трахаешься не с той девушкой.

И хотя я не особенно гордился своим поведением по отношению к девочкам на протяжении многих лет, все равно подвел черту под всеми, кто моложе меня.

Я знал, что это делало меня лицемером, учитывая, что я был более чем готов встречаться с девушками старше меня, но я должен был быть в безопасности, черт возьми. У меня была мечта и четкое видение того, что мне нужно было сделать, чтобы ее достичь. Связываться с маленькими девочками было опасно.

Вот почему эта конкретная девушка так меня бесила.

В ту минуту, когда я увидел ее, что-то сильно ударило в груди.

Что-то незнакомое и сбивающее с толку.

Прошло больше месяца, а я