Тайдомин предложила Маскаллу опустить труп, и оба присели в тени отдохнуть.

– Расспроси его, Маскалл, – небрежно бросила она, качнув головой в сторону незнакомца.

Вздохнув, Маскалл громко спросил, не поднимаясь с земли:

– Как тебя зовут и откуда ты?

Юноша несколько секунд изучал его, сперва одной парой глаз, потом другой, затем третьей. После этого он перевел взгляд на Тайдомин и разглядывал ее еще дольше. Наконец он ответил сухим, мужественным, нервным голосом:

– Меня зовут Дигранг. Я прибыл сюда из Мэттерплея.

Цвет его кожи постоянно менялся, и внезапно Маскалл понял, кого Дигранг ему напоминает. Джойуинд.

– Возможно, ты направляешься в Пулингдред, Дигранг? – спросил он с интересом.

– Вообще-то да – если смогу выбраться из этой проклятой страны.

– Быть может, ты знаешь Джойуинд?

– Она моя сестра. Я хочу повидаться с ней. А ты ее знаешь?

– Я познакомился с ней вчера.

– Как твое имя?

– Маскалл.

– Я скажу ей, что встретил тебя. Мы не виделись четыре года. Она здорова и счастлива?

– Да, насколько я мог судить. Ты знаешь Панаве?

– Ее мужа? Знаю. Но откуда ты? Я никогда не встречал подобных тебе.

– Из другого мира. Где находится Мэттерплей?

– Это первая страна за Тонущим морем.

– Какова там жизнь? Чем вы развлекаете себя? Старыми добрыми убийствами и внезапными смертями?

– Ты болен? – спросил Дигранг. – Кто эта женщина, почему ты следуешь за ней по пятам, будто раб? Мне она кажется безумной. Чей это труп, зачем ты таскаешь его с собой?

Тайдомин улыбнулась.

– Я слышала, про Мэттерплей говорят: посади ответ – и немедленно получишь богатый урожай вопросов. Но почему ты беспричинно нападаешь на меня, Дигранг?

– Я не нападаю на тебя, женщина, но я тебя знаю. Я вижу, что у тебя внутри, и вижу безумие. Это не имело бы значения, но мне не нравится, что разумный человек вроде Маскалла попал в твои грязные сети.

– Я полагаю, даже вы, хитроумные жители Мэттерплея, иногда ошибаетесь в людях. Но я не возражаю. Твое мнение, Дигранг, ничего для меня не значит. Лучше ответь на его вопросы, Маскалл. Не ради него самого – знакомая тебе дама наверняка заинтересуется тем, что тебя видели с трупом на плече.

Маскалл выпятил нижнюю губу.

– Ничего не говори своей сестре, Дигранг. И не упоминай моего имени. Я не хочу, чтобы она знала о нашей встрече.

– Почему нет?

– Просто не хочу – разве этого недостаточно?

Дигранг сохранил невозмутимость.

– Мысли и слова, противоречащие реальным событиям в мире, – сказал он, – считаются позором в Мэттерплее.

– Я не прошу тебя лгать, только промолчать.

– Сокрытие истины – особая разновидность лжи. Я не могу исполнить твое пожелание. Я должен рассказать Джойуинд все, что мне известно.

Маскалл поднялся, и Тайдомин последовала его примеру.

Она коснулась руки Дигранга и одарила его странным взглядом.

– Мертвец – мой муж, и убил его Маскалл. Теперь ты понимаешь, почему он хочет, чтобы ты придержал язык.

– Полагаю, имело место некое преступление, – сказал Дигранг. – Это не важно, я не могу искажать факты. Джойуинд должна узнать.

– Ты не хочешь подумать о ее чувствах? – спросил Маскалл, бледнея.

– Чувства, которые расцветают на иллюзиях, но чахнут и умирают на правде, не стоят размышлений. Однако Джойуинд не такая.

– Раз ты отказываешься выполнить мою просьбу, хотя бы возвращайся домой и не встречайся с ней. Твоя сестра получит мало удовольствия от встречи, когда услышит твои новости.

– Что за странные отношения вас связывают? – спросил Дигранг, разглядывая Маскалла с всколыхнувшимся подозрением.

Маскалл изумленно уставился на него в ответ.

– Святой боже! Ты ведь не сомневаешься в собственной сестре! В этом чистом ангеле!

Тайдомин мягко удержала его.

– Я не знакома с Джойуинд, но кем бы и какой бы она ни была, знаю лишь одно: ей больше повезло с другом, чем с братом. А теперь, Маскалл, если ты действительно ценишь ее благополучие, тебе придется пойти на решительный шаг.

– Именно это я и собираюсь сделать. Дигранг, я не дам тебе продолжить путешествие.

– Если ты задумал второе убийство, твоих габаритов, без сомнения, будет достаточно.

Маскалл повернулся к Тайдомин и рассмеялся.

– Похоже, я оставляю за собой след из трупов на этом пути.

– Почему трупов? Нет нужды его убивать.

– Спасибо и на этом! – сухо сказал Дигранг. – И все же свершится некое преступление. Я это чувствую.

– Как же мне тогда поступить? – спросил Маскалл.

– Это не мое дело, и, по правде говоря, меня оно не слишком интересует… На твоем месте, Маскалл, я бы не стала медлить. Неужели ты не знаешь, как поглощать существ, которые противопоставляют тебе свою слабую, упрямую волю?

– Это худшее преступление, – заметил Маскалл.

– Кто знает? Он останется жив, но ничего не расскажет.

Дигранг рассмеялся, но изменился в цвете.

– Значит, я был прав. Монстр вылез на свет.

Маскалл положил руку ему на плечо.

– У тебя есть выбор, и мы не шутим. Сделай, как я прошу.

– Ты низко пал, но ты грезишь наяву, Маскалл, и я не могу говорить с тобой. Что до тебя, женщина… ты купаешься в грехах, словно в ароматной ванне.

– Нас с Маскаллом связывают странные узы, а ты – прохожий, незнакомец. Мне нет до тебя дела.

– И тем не менее вы не запугаете меня и не заставите изменить планы, которые законны и праведны.

– Поступай как знаешь, – сказала Тайдомин. – Если попадешь в беду, твои мысли вряд ли будут соответствовать реальным событиям в мире, которыми ты так бахвалишься. Это меня не касается.

– Я пойду вперед и не отступлюсь! – гневно воскликнул Дигранг.

Тайдомин одарила Маскалла мимолетной злобной улыбкой.

– Будь свидетелем, что я пыталась переубедить этого молодого человека. Теперь ты должен быстро решить, чье счастье имеет большее значение, Дигранга или Джойуинд. Дигранг не позволит тебе сохранить оба.

– Тут нечего решать. Дигранг, я дал тебе последний шанс передумать.

– Пока это в моих силах, я продолжу путь, чтобы предупредить сестру о ее преступных друзьях.

Маскалл вновь схватил его, но на этот раз жестоко. Повинуясь некому новому, жуткому инстинкту, он крепко прижал юношу к своему телу всеми тремя руками – и мгновенно испытал чувство дикого, упоительного наслаждения. Так он впервые постиг победоносные радости «поглощения». Оно утоляло голод воли, как пища утоляет телесный голод. Дигранг оказался слаб и почти не сопротивлялся. Его личность медленным, ровным потоком перетекала в Маскалла, который пировал и становился сильнее. Жертва постепенно бледнела и обмякала, пока в объятиях Маскалла не остался труп. Маскалл выронил тело и стоял, дрожа. Он совершил второе преступление. Он не ощутил каких-либо перемен в своей душе, но…