Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это он зря.
Я поднимаю ногу и наношу удар красавчику в лицо.
Он успевает откинуть голову назад и поймать меня за щиколотку.
– Ты хочешь, чтобы я связал и ноги?
– Эээааавиииуууу!!!!
Он держит мою ступню с таким терпеливым видом, будто я ребенок, ни с того ни с сего впавший в истерику.
Я дергаюсь, пытаясь высвободить ногу, но вынуждена сдаться. Этот парень зря не угрожает, а мне не улыбается быть связанной по рукам и ногам.
Как только я перестаю вырываться, Мор отпускает мою ногу и потирает щеку там, куда пришелся удар.
– А ты сильно бьешь, совсем неплохо для человека.
– Аааиии еееяяя, уууааа.
– Я не понимаю, почему ты так сердишься, ведь ты сама предложила заставить тебя замолчать.
Я снова начинаю визжать.
– Успокойся, маленькая смертная. Возможно, тогда я тебя освобожу.
Маленькая?
Мор отходит к камину и замолкает, глядя на пламя.
Я сижу неподалеку, вне себя от гнева, прерывисто дыша сквозь душный обрывок.
В следующий раз, когда подвернется возможность, лягну его прямо в поганые яйца.
Так проходит сколько-то времени. Мы сидим вроде бы рядом, но между нами бездонная пропасть.
Наконец Мор поворачивается ко мне.
– Ты согласна вести себя прилично?
– Ииии аааа ууу!
– Нет? Гм, пожалуй, нужно дать тебе побольше времени.
Гордость – одинокий солдат, несущий вахту, когда всем остальным нет дела. Я-то считала, что тренировки в пожарной части давно выжгли из меня горячность, а вот и нет. Откуда что берется.
Мало-помалу я остываю. Злиться на Всадника Апокалипсиса за то, что он несет людям смерть – все равно, что злиться на лед за то, что холодный.
Я ложусь на бок, не обращая внимания на боль в связанных руках.
Мор подходит молча, освобождает меня от пут – сначала убирает кляп, а затем, видя, что я не начинаю тут же осыпать его проклятиями, освобождает и руки.
Он возвращается к камину. Я тоже смотрю на огонь из-за его плеча, потом отворачиваюсь, ложусь на матрас и укрываюсь потрепанным одеялом.
Еще совсем рано, но для меня день окончен. Хватит с меня Мора с его зловещей миссией. Хватит скорби и гнева, и прочих эмоций, от которых на душе такая тяжесть, словно камень.
Я чувствую на себе взгляд Мора так же явно, как если бы он положил руку мне на спину, но не подаю вида. Закрываю глаза и уговариваю себя заснуть.
И отключаюсь через несколько минут. Я даже не подозревала, как сильно устала.
«ВАНКУВЕР 18 КМ».
Я смотрю на этот дорожный указатель с нарастающим ужасом.
До сих пор я наблюдала, как всадник проезжает по поселкам и маленьким городкам. Но Ванкувер – это совершенно другое дело, особая статья.
Там сотни тысяч жителей. Наверняка все они уже получили уведомления об эвакуации. И город наверняка почти полностью опустел…
Мы едем по шоссе, и с каждым часом я нервничаю все больше и больше.
Дикая местность сменяется фешенебельными кварталами. Дома по обе стороны дороги частично скрыты за высокими деревьями и кустами, но заросли не настолько густы, чтобы скрыть воду залива по правую руку от нас.
Вокруг не видно ни души.
Чем ближе к городу, тем скромнее дома, и тем теснее они стоят. Здесь, в ближнем пригороде, я замечаю первые признаки жизни. Неподалеку от нас по дороге проносится велосипедист, где-то вдалеке слышны голоса.
Цоканье копыт Джули по асфальту начинает казаться оглушительным. Оно слишком остро напоминает мне то мгновение, когда Мор повернул по шоссе туда, где я поджидала его в засаде.
Так что звук ружейного выстрела не должен был застать меня врасплох.
Но застает. От неожиданности я едва не вываливаюсь из седла.
Всадник крепче обхватывает меня.
– Держись.
Он цокает языком, и Джули мгновенно переходит на галоп.
Мы скачем по шоссе на головокружительной скорости. За первым выстрелом следует второй, потом еще несколько. Горстка обреченных пытается вершить расправу.
Ни одна из пуль, однако, в цель не попадает. Даже когда звуки стрельбы стихают, оставшись позади, Мор продолжает гнать.
На шоссе развилка, на две магистрали, девяносто девятую и первую. Всадник направляется на запад, оставаясь на девяносто девятой. Не знаю, обдумал ли он это или выбор случаен, но это хорошее решение.
Мы мчимся по шоссе, пересекаем мост и оказываемся в парке Стенли. Здесь городская застройка прерывается полосой густого леса. Но я все равно напряженно жду новой атаки. В городе с таким количеством жителей их должно быть немало.
Нас обступает парк, ветви деревьев образуют зеленый полог. По другую сторону лесопарка – впереди и правее нас – кварталы многоэтажек. Стекло и сталь сверкают под полуденным солнцем. В просветах между домами мне удается мельком увидеть океан.
Вот и все, что я успеваю заметить до того, как опять начинается стрельба.
Резко дернув Джули за поводья, Мор направляет коня прочь от шоссе, в переулок, ведущий к воде. По обе стороны от нас, словно часовые, высятся небоскребы.
Из-за стука копыт я почти ничего не слышу, кроме выстрелов. А они все ближе. Маневр с отступлением не помог.
Как и я, другие люди – причем их, судя по выстрелам, много – решили пожертвовать собой, чтобы уничтожить всадника. Интересно, верят ли они (как я в свое время), что Всадник Апокалипсиса может умереть?
Мимо со свистом пролетает пуля. Если так пойдет дальше, меня они точно подстрелят.
Я вижу стрелков. Одни стоят в дверях домов, другие целятся из окон. Третьи, не скрываясь, бегут к нам с ружьями наперевес.
Серьезно подготовленная атака.
Без предупреждения Мор сталкивает меня с коня. Я так потрясена, что не успеваю сгруппироваться и даже вскрикнуть, так молча и лечу вниз.
От сильного удара об асфальт у меня темнеет в глазах. Старые раны протестуют против такого обращения, и меня пронзает острая боль.
А впереди снова стреляют.
Несколько человек мчатся по улице, пытаясь на ходу целиться во всадника.
Мор, не теряя времени, стремительно вскидывает лук. Теперь, когда его руки свободны, он посылает в нападающих стрелу за стрелой.
Я вижу, как человек летит вниз из окна третьего этажа. Еще один, тот, что прятался за деревом, оседает на землю.
Отдалившись от меня, всадник убирает противников, иногда поворачиваясь в седле, чтобы выстрелить за спину.