Некоторое время, приходя в себя, я завороженно смотрю на него.

Ты боец пожарной команды, Берн. Встань и делай, что должна.

Я заставляю себя подняться и ощупываю ноги.

Насколько я могу судить, ничего не сломано, хотя синяк на бедре, на которое я приземлилась, мне обеспечен.

Я начинаю двигаться, едва ковыляю, бежать не могу, а потом уже и не пытаюсь. По пути внимательно осматриваю улицу в поисках раненых.

Я подхожу к ближайшему пострадавшему, жилистому мужчине с редкими седыми волосами.

– Сэр, вы?.. – голос срывается, когда я вижу открытую кровавую рану на его шее. И подстрелил его вовсе не всадник. Одна из пуль, не задев Мора, нашла другую жертву.

Он пытается заговорить, открывает и закрывает рот, зрачки расширены от шока.

Вместо слов выходят лишь красные пузыри, которые скапливаются вокруг раны.

Ему уже ничем не помочь.

Беру его за руку, отбросив в сторону пистолет, который ему больше не нужен.

– Все будет хорошо, – успокаивающе говорю я. Мы оба знаем, что это ложь. – Я здесь, с вами. Я вас не брошу.

Его рука крепче сжимает мою, а губы продолжают шевелиться. Я наклоняюсь, чтобы его услышать, но слышу лишь влажное клокотание из горла.

Я все равно киваю, уверенно, как бы соглашаясь с тем, что он говорит. Его губы шевелятся все медленнее, пока не смыкаются. Ему больше нечего сказать.

Он все еще сжимает мою руку, но его взгляд поднимается вверх, и рука обвисает.

Черт бы побрал смерть. Эту жуткую, отвратительную штуку, которой никому не избежать.

Выпустив его руку, я встаю и ищу глазами следующего.

Вижу, как женщина пытается подняться на ноги, в груди у нее золотая стрела всадника. Я подбегаю к ней, не обращая внимания на боль в бедре.

Забыв о времени, перехожу от человека к человеку, оказывая посильную помощь. Возможностей у меня не так много, но ко мне подключается один из стрелков, оказавшийся фельдшером. Поначалу он один присоединяется ко мне, но наши общие усилия, в свою очередь, привлекают внимание врача.

Чем дальше мы идем, тем больше людей, которые раньше прятались по домам, выходят из своих убежищ, готовые протянуть руку помощи. При виде их у меня перехватывает горло.

Вот что упускает Мор в своем стремлении уничтожить нас. Он не знает, что в людях бок о бок с самыми худшими чертами соседствуют прекрасные.

Мы работаем вместе, хмурые и угрюмые. Никто не говорит этого вслух, но я буквально слышу их мысли.

Я заразился?

Уже слишком поздно?

Сколько мне еще осталось?

Когда я почувствую себя плохо?

Наше молчание прерывают пронзительные вопли.

Я поднимаю голову от раненого, рядом с которым опустилась на колени, от доктора рядом со мной.

Мор скачет в нашу сторону на белом коне, доспехи и лицо залито кровью.

Что он делает?

Он держит свой лук с зазубренной стрелой, готовый убить любого, кто осмелится восстать против него.

При виде его я цепенею. Я почти поверила, что наша эпопея закончилась.

Размечталась. Мор Завоеватель явился забрать свой пирог и съесть его.

– Что за черт? – бормочет рядом со мной фельдшер. – Он вернулся?

Я встаю, привлекая к себе взгляды.

Желваки играют на скулах Мора, глаза обшаривают улицу. Когда всадник видит меня, выражение его лица не меняется, но клянусь, он расслабляется.

Зачем я ему так уж нужна?

Он устремляется вперед, конь скачет все быстрее, стремительно приближаясь ко мне.

Бежать, мелькает безумная мысль – но какой прок от этого сейчас, когда Мор уже совсем близко. Так что вместо этого я выхожу на середину улицы, подальше от того места, где собрались люди.

– Что ты делаешь? – кричит мне доктор.

Не обращая на него внимания, я не отвожу глаз от всадника. Мор, в свою очередь, полностью игнорирует противников. Да и что они для него сейчас – выстрелы, сколько бы их ни было, уже отзвучали, теперь все тихо.

Сердце тревожно замирает от наступившей тишины. Всадник без труда поразил столько людей. Разве может кто-то противостоять его мощи? Он слишком могуществен, остановить его невозможно. Поравнявшись со мной, Мор на всем скаку съезжает в седле на сторону. Я не понимаю, что он задумал, пока не вижу, что он тянет ко мне руку.

И тогда я, хоть и понимаю, что далеко не уйду, бросаюсь прочь. Не знаю, что заставляет меня бежать. То ли неумолимая иноходь коня, то ли зловещий блеск в глазах всадника. Или, может быть, то, что и всадник, и скакун под ним залиты кровью врагов.

Выжимая из больных ног все, на что они способны, я бегу по улице назад к шоссе. Все громче и громче цокот копыт, всадник неумолимо приближается. Я что есть сил машу руками, заставляя ноги двигаться быстрее.

Далеко убежать я не успеваю. Чувствую, как рука Мора хватает меня сзади. Рывком, от которого мои почти излеченные раны протестующе вопят, он поднимает меня с земли и плавно сажает в седло лицом к себе.

– Будь осторожна, Сара, – командует он, не сбавляя скорости.

Мы движемся так быстро, что повернуться просто невозможно. Приходится двумя руками обнять Мора за талию, чтобы не упасть. Направив Джули в сторону океана, Мор одной рукой обнимает и крепко прижимает меня к себе жестом собственника.

Мы снова проносимся мимо небоскребов, и по дороге я вижу еще нескольких подбитых стрелков, лежащих в лужах собственной крови, с телами, пронзенными стрелами. Среди них я замечаю того, которому золотая стрела попала прямо в глаз. Я отворачиваюсь и больше не смотрю. Все это ужасно, жестоко и грустно.

Мор никого не пощадил. Как, в общем-то, не пощадил и меня. И хотя он может считать, что уготовил мне худшую участь, чем им, но все-таки мне повезло: я жива, сижу в седле рядом со всадником, а не выясняю, что там, по другую сторону смерти.

Дома и асфальт заканчиваются, уступая место песку, и передо мной открывается то, что до этого было видно лишь фрагментами. Я вижу воду, а дальше – остров Ванкувер.

Песок заглушает звук шагов Джули, из-под копыт на меня летят песчинки. Много лет я не бывала у моря, но и сейчас мне не дают шанса полюбоваться им.

Сухой песок сменяется влажным, но конь не останавливается.

– Что ты делаешь? – кричу я Мору, не в силах оторвать взгляд от воды.

Мор не отвечает, лишь крепче притискивает меня к себе.

От ужаса я не могу дышать: пляж заканчивается, и мы на полном скаку ухаем в воду.

Погодите, это не совсем так…