— Никогда я не сомневался, что власть ты предпочитаешь любви, — ответил Тиберий.

— Власть сына я предпочитала любви мужа, — уточнила Ливия и, вновь обняв Тиберия, прижала его голову к своей груди.

На этот раз он не противился ей. Крепко зажмурившись, он попытался вообразить, каким было бы его будущее, если бы Ливия не вышла за Октавиана. И понял, что в том будущем не нашлось бы места ни для его великолепного образования, ни для роскоши, ни для удовольствий. Ливия щедро дарила свою любовь Октавиану, желая лишь одного — видеть сына на престоле. И поэтому, несмотря на то что Тиберий испытывал муки из-за того бремени, которым владел, он был благодарен своей матери.

Ему предстояло вершить преступления, быть беспощадным ради власти, но обладая властью, он имел огромные преимущества. Ради таких преимуществ можно изредка переступить и через собственную совесть. Бремя власти, непосильное, мучительное, тяжёлое, ещё и привлекательно, ибо, владея им, кесарь владеет всем, что доступно человечеству.

В парке, вблизи Капитолия по вечерам всегда было многолюдно. Простолюдины, знатные вельможи, горожане приходили сюда, чтобы прогуляться перед сном, послушать сплетни и насладиться видом солнца, скрывающегося за городскими стенами, зданиями храмов и великолепных дворцов.

Дети резвились, бегая по зелёным лужайкам. Их родители, стоя возле статуй героев или фавнов, бурно обсуждали свою жизнь, шутили и смеялись. Изредка через парк следовали паланкины богатых господ, сопровождаемые стражниками. Вода в фонтанах, с журчанием вырывающаяся из пастей каменных чудовищ, сверкала в зареве последних лучей заката.

Аристарх и оба его брата ждали Эварну в тенистом полумраке позади богини Весты. Здесь почти не встречалось гуляющих, и акробаты рассчитывали на то, что им никто не помешает попрощаться с сестрой. Она пришла через полчаса после их появления в парке.

В тот вечер её не сопровождали рабы, которых подарил ей Тиберий. Она куталась в шелка, поскольку лицо её уже стало хорошо известно в Риме из-за того, что кесарь возил её с собой в паланкине и не скрывал своих с ней отношений. Женская туника синего оттенка, вышитая по краям серебром, подчёркивала её стройную фигуру. На белых руках Эварны блестели золотые браслеты, преподнесённые возлюбленным.

Увидав её, Аристарх был вынужден признать, что теперь его сестра способна затмить собой любую из римских патрицианок. Но это его не радовало. Он не верил Тиберию и боялся его.

— Мы покидаем Рим, сестрёнка, — молвил Аристарх, поцеловав Эварну. — Нам здесь нечего делать. Прииск и Вебуллен хорошо нам заплатили. Мы заработали больше денег, чем рассчитывали, и возвращаемся в Эфес.

— Почему бы вам не задержаться в Риме? — осведомилась Эварна.

— Нельзя, — покачал головой Трифон. — Мы постоянно слышим, как другие актёры и акробаты осуждают нас и завидуют, ибо наша сестра превратились в наложницу кесаря! А ведь мы всегда были обычными людьми.

— Но я собиралась выступить перед гостями Августа со своим номером, — сказала Эварна и достала из сумы, принесённой с собой, маску, изображающую женское лицо с яркими, чёрными бровями. — Быть может, вы согласитесь понаблюдать за моим выступлением на пиру?

— С радостью, но сплетни заставляют нас покинуть этот город, — мягко возразил Аристарх. — Видишь ли, зависть к нам уже заставила некоторых совершить попытку нападения на нас. Мы спаслись лишь чудом. Для нас небезопасно находиться в Риме.

— А в Эфесе чем вы займётесь?

— Будем выступать на праздниках, как прежде. Деньги, полученные от Августа, позволят нам больше не покидать родину. — Аристарх смотрел на сестру с грустью. Он любил её, и ему не хотелось расставаться с ней.

— Что ж, мне больно, что вы покидаете Рим, — вздохнула Эварна.

— Скажи, ты счастлива? — вдруг осведомился Дионисий. — Август не обижает тебя?

— Я счастлива с ним, но знаю, что он никогда не будет принадлежать мне. Мои чувства дарят мне радость и одновременно причиняют боль, потому что я знаю, что при всей своей пылкости он не любит меня. Для него я служу утешением. Тоскуя, он всегда посылает за мной.

— Но ты его полюбила, — мрачно произнёс Аристарх. — Конечно! Как могла ты в него не влюбиться, ведь он почти земной бог, он могущественен и красив. Но говорят, что его жестокость ужасает даже сенаторов. Мне рассказывали, что он ввёл закон об оскорблении Величества, согласно которому все, кто будет нелестно отзываться о власти кесаря, окажутся в тюрьме или даже подвергнутся казни. Такого никогда не было в Риме. Этот Тиберий — тиран.

— Ах, брат, ты не знаешь его так, как знаю я, — ответила Эварна.

Ей не хотелось говорить Аристарху о том, какие страдания в прошлом довелось испытать Тиберию. Брат, как и большинство жителей Империи, осуждал поступки кесаря.

— Только не заставляй меня ему сочувствовать! — фыркнул Аристарх. — Я считаю его тираном. И меня пугает то, что ты остаёшься в Риме вместе с ним.

— Пусть тебя это не пугает, — сказала Эварна. — Быть с ним — мой выбор. Я с радостью останусь в Риме. Никакие тяготы и испытания не заставят меня покинуть моего Августа или нарушить ему верность.

Твёрдость, прозвучавшая в её голосе, изумила братьев. С восхищением разглядывая ту, что ещё недавно была их спутницей, они не могли понять, откуда в ней столько мужества и самоуверенности? Тиберий — мрачный, жестокий тиран, превратился для неё в объект нежности. Она любит его всей своей чистой душой и готова вечно ему принадлежать.

— Любовь кесарей непостоянна. Неужели ты считаешь, что Август будет тебе верен? — хмыкнул Аристарх.

— Нет, — покачала головой Эварна. — Я вовсе не жду от него верности.

Брат со вздохом положил руки ей на плечи.

— А что с тобой произойдёт, если Тиберия свергнут? Ведь недавние мятежи в Паннонии и Германии свидетельствуют о том, что в народе его не любят, — молвил он.

На полных губах Эварны скользнула лёгкая улыбка. В чёрных глазах сверкнул лукавый блеск:

— Это были лишь попытки народа высказать ему своё мнение. Я уверена, что такого человека, как он, не под силу свергнуть никому, — ответила она.

— В таком случае постарайся быть с ним счастливой, если это возможно. Богиня Артемида свершила чудо, соединив тебя с самим Тиберием, и хотя ваши отношения никогда не скрепятся браком, ты вполне можешь пройти рядом с ним его жизненный путь. Подчас утешение, которое нам дарят женщины, важнее самой горячей страсти, а в тебе, я думаю, он нашёл и то и другое. Пусть боги защищают тебя от напастей, милая Эварна, — проговорил Аристарх и привлёк сестру к груди.

После него в свои объятия Эварну заключили Трифон и Дионисий. Их угнетала предстоящая разлука с сестрой, они страдали, но не могли повлиять на неё. Эварна крепко поцеловала каждого из братьев.

— Удачи вам, — шептала она, приглаживая их непослушные тёмные волосы. Её тоже одолевала тоска перед разлукой, но она сделала свой выбор. В её жизни был первый и последний мужчина, которого она любила всей своей душой.