опускаться. Ты будешь пресмыкаться и твоим паролем, твоим главным словом на этом пути станет отныне слово РАБОЛЕПИЕ!

Леди Стефания произнесла это слово как-то по-особенному, как часто в фильмах ужасов говорит внезапно прорвавшийся изнутри человека демон.

Раболепие!

– Да-да, ты всё правильно услышала, Стелька, – подтверждает мои догадки Стефа – именно раболепие! Тебе предстоит предать своё мужское племя и перейти в услужение к дамам. Это долгий и трудный путь, но будь уверена – я проведу тебя по нему до самого конца. А если у тебя не хватит сил – протащу на поводке, как скотину. Ты же знаешь, что не только собаки виляют хвостом, но и козочки тоже. Ты будешь козочкой, виляющей хвостиком…

А солдат мой уже и не солдат вовсе, а тот самый кол – аж дымится и подрагивает от дикого, ранее мне незнакомого возбуждения! Всю жизнь был нормальным мужиком, трахал баб и в хвост и в гриву, как говорится, и если бы мне кто-нибудь еще месяц назад сказал, что меня какая-то стрёмная леди в заброшенном призрачном доме ногой в жопу будет ебать, а я от этого стану возбуждаться – убил бы гада!

А вот трахает и возбуждаюсь. Ещё как возбуждаюсь…

Как мы потом трахались, я плохо помню. Осталось ощущение, что это был длинный сексуальный марафон. Но никаких проблем с потенцией больше не было. Кончив, эта странная леди коротко бросила мне:

– На место! – и отвернулась.

Я снова лёг на своё "место", осторожно снял с её ноги презерватив, и она тут же удобно положила свои ступни обратно на моё лицо.

– И не сметь отворачиваться! – уже сонным голосом приказала она.

Минуту спустя она уже похрапывала.

И правда стелька, подумал я. Моё лицо служит стелькой для её подошв. И хотя они чистые – эта мадам помешана на чистоте, – всё равно я себя ужасно чувствую в качестве её стельки. И ведь она это прекрасно знает! Потому и не разрешает мне отворачиваться. Чтобы всю ночь её пятки соленые лобзал. Да что там всю ночь – теперь, похоже, всю жизнь!

***

Утром я просыпаюсь весь разбитый, как будто на мне пахали всю ночь на плантациях Юга. Всё-таки ухайдахала меня вчера эта ненасытная развратница. И очко, кстати (вернее некстати) ёкает – с непривычки. Интересно, что раньше случится: я привыкну к глубокому ножному фистингу (уверен, что руками она такое делать не будет!) или подохну от истощения, будучи затраханным. Надо поискать в колдовских книгах – уверен, здесь таких где-то должна быть спрятана целая библиотеке, – как называется демон, питающийся человеческой сексуальной энергией. Кажется суккуб, если я ничего не путаю.

И просыпаюсь я за секунду до хлопка её ладоней.

– Молодец, Стелька, – лениво хвалит меня хозяйка и даёт пососать большой палец её ноги. – Вылижи мне анус и иди вместе с Вонючкой готовить завтрак. Сегодня у нас большой день. Сегодня мы поймаем в свои сети очень крупную рыбу.

Эти её слова я улавливаю, уже погружаясь в глубокие мягкие булки её обширного афедрона и стараясь достать кончиком языка заветное колечко ануса. С утра это самое то…

На завтрак наша леди предпочитает слегка прожаренный бекон с кровью, а мы, скромные служанки, по её мнению, должны следить за своими фигурами и питаться исключительно фруктовыми салатами, смузи и орехами в качестве десерта. Кофе, впрочем, нам разрешается, но без сахара, зато со сливками. Сама Стефа глушит крепкий чай, практически чифир, который оценили бы даже полосатики на Златоустовской крытке.

– Понимаете девочки, – вещает нам леди Стефания, смакуя каждый глоток этого ядовитого напитка. – Вы мне очень нравитесь, не скрою, потому я вас и купила у Акулины. Но сегодня для вас трудный день. Сегодня я вас впервые отдам на растерзание стервам из местного феминистского движения. Вы же знаете, кто такие радикальные феминистки?

Мы почтительно молчим, боясь поднять глаза на госпожу. Только киваем, и то опасаясь излишне привлекать к себе её внимание.

– Это женщины, до крайности озлобленные на мужиков. Они их ненавидят. По разным причинам, чаще всего личного характера, но люто и до беспамятства. Они готовы извести весь род мужской и для того, чтобы помечтать о тех бесчеловечных пытках и казнях, которыми они собираются подвергнуть носителей усов и пенисов, эти дамы у меня и собираются каждую неделю по выходным. А сегодня как раз суббота. Я ясно излагаю, мои пташки?

Мы склоняемся в позе почтительнейшего внимания.

– Так вот, до сегодняшнего дня эти дамочки собирались у меня и мастурбировали на свои адские фантазии. Но у них не было мальчиков для битья. Им не на ком было как следует оторваться. Честно говоря, они даже немного заскучали без практики. И вот сегодня придут, чтобы слегка утолить свой садистский голод, а это, я вам авторитетно скажу – очень мучительный голод. Уж поверьте мне! Мой знакомый, добряк старина Аластор, говорил мне, что готов спускаться в Ад добровольно, когда недельку-другую поголодает…

Тут леди как бы слегка задумалась или отчего-то смутилась.

– …Ну, в общем, поголодает, по тем или иным причинам. Да я и по себе знаю – порой готова первого встречного вздернуть на дыбу, иной раз в любую клоачную забегаловку идешь, лишь бы какой-нибудь маньяк к тебе прицепился…

Стефа опять умолкла, сжав губы и скосив глаза налево.

– Словом, я понимаю этих дам. И вы их поймите. У них нет мужей, над которыми можно было бы всласть поглумиться, нет даже мужской прислуги, нет в повседневной жизни никакой власти, они же полностью несчастны! Так что ты, Стелька, будешь сегодня воплощать в жизнь новый принцип своего ничтожного бытия, ты, надеюсь, помнишь его?

Я тут же встрепенулся:

– Да, леди Стефания, помню – раболепие перед женщиной!

– Умничка. Будешь пресмыкаться и раболепствовать на первом этаже, у входа, в маленькой каморке, там где стоит тумба для обуви и вешалка для плащей и зонтиков. Как видишь, моросит дождь, днем он усилится, и дамы прибудут, скорее всего, в резиновых сапожках или калошах, так что твоя задача их разуть, надеть им принесенные ими же туфельки и по возможности не поднимать своей головы выше их ног. Дамы должны видеть, что ты не просто дворовая девушка, а подстилка, коврик у входа, стелька – и не вздумай хоть одной из них не угодить! Впрочем, сегодня твоя роль будет пассивной, сегодня дамы будут заниматься тобой…

Леди перевела взгляд на братана.

– Да, Вонючка, сегодня твой бенефис! Сегодня из тебя сделают шлюху. Лишат тебя анальной девственности, и вот твоя сестра