Шарманщик сыграл и даже немного спел.

— Вызывается свидетель…

— Ну, хватит! — прикрикнула королева. — Надоело! Судья! Стучи своей колотушкой! Присяжные — хлопайте! Я объявляю: этот кролик — виновен! Отрубить…

— Не-е-ет!!! — закричала Алиса. — Стойте! Это мой кролик!

Белая королева оживилась, выдернула из крошечного ридикюля пенсне и с интересом уставилась через него на гостевую ложу:

— А вот это уже любопытно! Кто это?

К королевскому креслу подскочил валет и начал почтительно объяснять. Периодически доносилось громкое королевское:

— Сегодня?.. Как зовут?.. Королева Алиса?.. Любопытно, любопытно… М-хм… Нда…

Весь зал с любопытством таращился на Алису и, конечно, на сидящих рядом с ней. В задних рядах началась какая-то возня и толкотня.

Королева величественно махнула рукой, отодвигая подданных:

— Повелеваю! Подсудимого считать невиновным и передать королеве Алисе! А сейчас, в честь новой королевы состоится торжественный…

— Ваше!.. Ваше Вели… чество!.. — Петька смотрел на проталкивающихся сквозь толпу братцев Тралялеевых и удивлялся только одному — как они вперёд успели? Хотя, скорее всего, от Долгого озера до Белого Дворца тоже ходит поезд…

Братья тем временем пробурились до самого королевского кресла и принялись усиленно кланяться, взывая к справедливости. Королева снова схватила пенсне и уставилась на ложу, близоруко сощурившись:

— Эй ты, синий! Иди сюда! Против тебя выдвинуто обвинение!

Кто бы сомневался.

Петька пошёл вниз, за ним торопилась Алиса (опасавшаяся, что взбалмошная королева передумает) и Маша (просто опасавшаяся оставаться одна в таком месте).

Петька остановился напротив королевского трона. Девчонки с кроликом тоже подошли поближе. Королева внимательно обозрела всех через пенсне.

— Какая любопытная компания! О королеве Алисе я уже наслышана. А кто вы? Говори ты! — ткнула она пальцем в Машу.

— Я — Маша, — пискнула балерина. — А это — Дубровский.

От такого поворота событий Петька слегка оторопел.

— Какая хорошенькая беленькая пешечка, — похвалила королева. — Мечтаешь стать королевой?

— Никогда не думала об этом, Ваше Величество, — Маша сделала книксен.

— Напрасно! Каждая перспективная пешка должна мечтать стать королевой! Ну, а ты, Дубровский? Мои подданные жалуются на тебя, — Тро и Тру сделали жалостные лица; у одного была перебинтована голова, у другого — рука, и это ещё не считая синячищ на пол-лица. — Нападение, причинение увечий, грабёж. Что ты можешь сказать в своё оправдание?

— Они первые спёрли слона и крыс у цирка, — нахально заявил Петька. — Я только помогал возвращать украденное.

Королева задумчиво пощипала себя за подбородок:

— Ну, я даже не знаю… Ты говоришь так, а они — наоборот…

— Может, поискать свидетелей? — предложил Петька.

— Ой, нет! — замахала руками королева. — Это ужасно долго! И ужасно скучно!

— А мы не можем применить правило дипломатического иммунитета? — осторожно спросила Алиса. — Дело в том, что Дубровский — мой военный атташе…

— Что ты, милая! — королева сложила пенсне и затолкала его обратно в ридикюль. — Тралялеевка — деревня, многие десятилетия не покидавшая белой клетки. Я не могу отказать в рассмотрении дела своим подданным. К тому же, я не знаю, что такое атташе. Поэтому… — она довольно потёрла руки, — дело решится согласно старинной традиции — поединком!

16. О ПОЛЕЗНЫХ ЗВЕРЬКАХ

ПОЕДИНОК

— Как — поединком? — испугалась Алиса.

— Не клопочи, — снова успокоил её Петька. — Зайса* своего держи, чтоб опять не спёрли.

*Спокойно, ребятки!

Это не опечатка, это фигловский диалект.

Хмурый взгляд чёрного кролика он проигнорировал.

Братцы Тралялеевы почему-то наоборот — обрадовались. Вслед за оживлённой публикой повалили из зала на большую открытую арену.

Пожалуй, это было похоже на Колизей, размером чуть поменьше. Их четвёрка (Петька, Маша, Алиса и чёрный кролик) последовали за королевой на специальный балкон. Второй такой же балкон находился на противоположном конце арены, на нём расселись важные гости: дамы и валеты. Королева развеселилась и оглядывала быстро заполняющиеся трибуны, довольно хлопая в ладоши.

— Кто бы мог подумать, что так здорово всё обернётся, с утра ещё была такая скукота! Девочки, можете проститься со своим другом, ему пора идти!

Петька скривился на слово «проститься» и проигнорировал лестницу, выпрыгнув с балкона на песок арены. Королева перевесилась через перила:

— Так вот, Дубровский! Поскольку братья Тро и Тру получили увечья, сражаясь с тобой, Белая Корона предоставляет своим подданным замену. Познакомьтесь… — королева махнула белым платком, и огромные двери под дальним балконом распахнулись, — это Пудинг!

Трибуны в ужасе ахнули.

Из темноты на белый песок арены выдвинулось нечто… Петька невольно склонил голову вбок, рассматривая… а ведь это был реально пудинг! Бывают в игрушках желейные монстры, а этот был… манный, что ли? С ванилью, судя по запаху. И с белым изюмом. Каждая изюмина размером с кулак…

Петька выдернул из храна фигловский меч. Как с этим бороться-то, блин? Сожрать его?

Евгения Васильевна откинулась на спинку кресла и резко переплела руки:

— Вот, пожалуйста! Я так и думала! Глянь, карту как ловко прошёл — ИИ его по-любому срежет. Это ж какого класса монстр, на него без специальных петов вообще выходить нельзя! Что ты молчишь-то, Ванька! Давай отзовём пацана, пока его этот пудинг не угробил.

Иван Андреич продолжал внимательно следить за ситуацией.

— Погоди, Женька, не клопочи… Ещё не пиштец*…

*В наречии фиглов —

безвыходное положение,

крайняя степень усталости и т. п.

Директриса свирепо на него уставилась:

— Ну, ты ещё начни как фигл разговаривать!

Но Дрозд её практически не слышал…

Пудинг наступал, переваливаясь, оставляя на песке поблёскивающий влажный след. Петька обходил его против часовой, по кругу… рывок!

На песок упал отрезанный белый ломоть.

Пудинг замер. Казалось он смотрит на Петьку множеством глаз. А потом большая белая масса чуть сдвинулась и… прирастила отрезанный кусок, втянула его!

Но Петька уже бежал и крутился вокруг. Ещё кусок, ещё, ещё, ещё!

К его досаде, монстру не обязательно было пододвигаться к каждому из своих обрубков. Малые куски начали сползаться сами, стягиваться к большому центру. Может, надо было раскидать их подальше?

Петька подскочил к одному из подёргивающихся обрубков…

Пудинг с неожиданной скоростью метнулся к нему и накрыл целиком, вызвав в трибунах дружное «ах!»

— Ваня! — Женя Васильевна дёрнулась к монитору. — Эвакуация!

— Погоди-погоди-погоди! — Дрозд схватил её за руку.

— Чего годить⁈ Задохнётся парень!

— Две минуты он держит, Женя, проверено! Две минуты!

Маша прикусила костяшки пальцев, глаза её сделались огромными. Белая королева искоса глянула на неё, и тон её приобрёл особые нравоучительные нотки:

— Вот видишь, девочка, что может произойти с человеком! Заметь, такого никогда не случается с королевами, и поэтому каждая пешка…

Петька рубился с отчаянием. Единственным шансом было прорваться наружу, но у этого дурацкого пудинга не было никакой настоящей наружи, он весь был одинаковый, он оплывал, тёк вокруг. И главное — в нём не было ни пузырька воздуха! В висках начало дико долбить, и вдруг перед ним в этой склизкой каше появилось что-то плотное. Стена? Нет! Чёрная плёнка втянула его внутрь. И здесь был воздух! Благословенный воздух! Целый пузырь с родным запахом сыра! И даже немного света, потому что голубые прожилки специального ланкрского светились в темноте.

— Горацио! Как я рад тебя видеть!

Пудинг продолжал колыхаться и дёргаться, человек внутри был ещё жив, но явно слабел.

— Прекратите это! — вскочила Алиса.

Белая королева высоко подняла брови и поправила манжету:

— Не могу. Это же справедливый суд.

— Да это убийство!

— Милая, тебе стоило бы поучиться быть настоящей королевой, и сейчас самый подходящий случай!

И тут трибуны ахнули в очередной раз! Пудинг словно раздуло изнутри. Да-да, он увеличился раза в два, не меньше! А потом начал как будто таять, уменьшаясь и уменьшаясь…

Женя Васильевна непонимающе смотрела в монитор:

— Это что такое?

Дрозд успокоенно полез в хран и вытянул коробку сока:

— М? — она отрицательно мотнула головой. — Это, Женечка, пет. Насколько я могу судить, пет с максимальным уровнем привязки. И с умением ходить между локациями, — он отхлебнул из коробки. — А! И, похоже, со встроенным маячком критической опасности, что я и хотел проверить.

— Ваня, что ты несёшь⁈ Какой пет?

Дрозд пожал плечами:

— Ланкрский сыр. Единичный экземпляр.

— Что?.. А почему он перемотан тряпкой?

— Женечка! — голос Дрозда наполнился укоризной. —