рождения Пита, апрельское солнце светило в безоблачном небе весь день, воздух пропитался ароматом цветущих слив. Из выставленных на улицу динамиков играла умиротворяющая подборка от Бонобо, а Лори и Эрин допивали первый кувшин мохито, заедая пропитанными алкоголем листьями мяты. Лори не вспомнила, что смешного сказала Эрин, перед тем как ее щелкнуть. Вроде бы пошутила насчет испеченного праздничного торта: от жары глазурь потекла, и Эрин сказала, что похоже на коровье вымя. Но она точно помнит, как была счастлива и смеялась так, что тряслись плечи.

– Почему твоя фотография в телефоне Майка? – тихо спросил Дэниел.

Ощупав трясущимися пальцами поцарапанные и потертые края деревянного чехла смартфона, Лори нашла в нижнем уголке выпуклую наклейку в виде крошечного дубового листа.

– Это не его телефон, – дошло до нее, – а моей сестры.

– То есть как? – заморгал Дэниел. – Тогда почему он в кабине?

– Понятия не имею… Бред какой-то. Эрин с Майком не знакомы.

На лбу выступила испарина. За окном самолета шуршали и гудели мириады невидимых насекомых. Слинг с младенцем давил на плечи.

– Говоришь, сестра приехала с тобой на Фиджи?

Лори кивнула.

– Да. Первую ночь мы провели на главном острове, в отеле рядом с аэропортом. Сначала ужинали, а потом… поссорились. Эрин ушла, я вернулась в номер.

– Что дальше?

Лори закрыла глаза, ее захлестнуло волной стыда.

– Не знаю. Она так и не появилась. И на посадку не пришла, – пролепетала Лори, ощущая, как по телу разливается леденящий душу страх.

Лори услышала шорох листьев и обернулась: в промокшей одежде, помрачневшие, в лагерь возвращались Майк и Феликс.

Дэниел протиснулся мимо Лори и выпрыгнул из самолета. Он встал прямо перед Майком, вынудив пилота остановиться. Оба одного роста, но Майк покрепче, руки и шея массивнее, чем у Дэниела.

– Надо поговорить, – с вызовом потребовал Дэниел.

Майк поднял ладони вверх:

– Слушай, я понимаю, ты не хотел, чтобы погибшие…

– Дело не в этом, – оборвал его Дэниел.

Феликс взглянул на Лори, удивленно приподняв бровь, как бы спрашивая: «Что происходит?»

– Я тут обыскал кабину, – презрительно опустив уголки губ, проговорил Дэниел.

Выражение лица Майка не изменилось.

Где-то в кронах деревьев прокричала птица.

– Мы нашли твою заначку с выпивкой, – выпалил Дэниел. – Получается, самолет экипирован гораздо лучше, чем ты сообщил.

Краска залила лицо Майка.

– Извините… я не рассказал об алкоголе, но… я не мог спать… все кошмары мучили: авария, мертвая Каали в проходе, лица мертвецов… я вижу их снова и снова. Без выпивки мне не справиться…

– По-твоему, мы крепко спим? – возмутился Дэниел. – Только закрою глаза, и гребаный фильм ужасов тут как тут, играет не переставая: в самолете кто-то орет, валит дым, удар о землю, кровь на лице Холли! Ты не думаешь, что и нам не помешало бы выпить, чтобы заснуть?

– Ты прав. Извини…

– Мы нашли не только пустые бутылки, – вмешалась в разговор Лори.

Остальные повернули головы.

– В твоей сумке лежал этот телефон, – продолжила она, пристально глядя на Майка. – Он принадлежит моей сестре, и я хочу знать, какого черта он делает у тебя.

Глава 25

Теперь | ЭРИН

– Мы познакомились с твоим отцом накануне вылета, – начинаю я свой рассказ.

…Боже, в тот вечер все пошло наперекосяк. Я убежала, оставила Лори одну в ресторане – мне нужно было пройтись. Я расхаживала вдоль освещенного фонарями пляжа, перебирала в голове все, что мы наговорили друг другу. Как же мы так быстро разругались? Я все шла и шла, пока пляж не кончился, переходя в мыс, – пришлось свернуть в сторону города, и я очутилась на улице с ресторанами и барами.

Может, все сложилось бы иначе, не будь я такой обидчивой. Ведь могла же попросить прощения, но нет, куда там! Я же такая гордая…

– Мы с сестрой здорово поссорились, и я пошла в бар, хотела снять напряжение, – продолжаю я.

…Помню, заказала двойной ром с колой, сижу вся на нервах, барабаню по стойке пальцами, жду, пока нальют. Все гоняю и гоняю по кругу сказанные Лори слова, рву на мелкие кусочки яркую картонную подставку для пивной кружки, складываю в разноцветный сугроб, лишь бы чем-то отвлечься…

– Смотрю, рядом сидит какой-то тип, гипнотизирует стакан с виски. Печальный такой… Даже не знаю… – я пожимаю плечами, затрудняясь объяснить, почему я прониклась жалостью к грустящему за стойкой незнакомцу, годящемуся мне в отцы. – Я пододвинула свой стакан к его, звякнула о край и сказала: «До дна!» А он так посмотрел…

…Господи, его глаза! Два озера отчаяния и горя…

Не знаю, что он подумал при виде меня, но Майк медленно кивнул, всего раз, словно принял решение.

– Он поднял свой стакан, сказал «Будем здоровы!», и мы выпили залпом.

Натан смотрит, не мигая, ни один мускул на лице не дрогнул.

– Я не знала, что он пилот. Не знала, что на следующее утро ему управлять самолетом, на который должны были сесть мы с Лори.

– Ты тоже должна была лететь? – переспрашивает Натан.

Я киваю, опустив взгляд. Не слишком ли увлеклась? Откашливаюсь и продолжаю:

– Короче говоря, мы с твоим отцом напились в стельку, – не знаю, почему я так фамильярно выразилась.

– А он тебе не сказал?

– Что он алкоголик? Сказал, уже потом.

Мы выпили рюмок по десять, и тут он выдал, что три года в завязке – та еще новость.

– Он сказал, что, сидя перед первым стаканом, проверял себя, словно на дне лежала карта его жизни.

Натан сует руки глубоко в карманы. Наклоняет голову – не пойму, что с ним.

– Потом он рассказал мне о твоей сестре: в тот вечер был день ее рождения.

– Да, Наташе исполнилось бы двадцать шесть, – в голосе парня боль.

Я понимаю, он давно не произносил ее имени, не говорил о ней. Даже наедине с собой. Мне ли не знать об утрате, я осталась без родителей к восемнадцати.

– Он рассказал что-то еще?

– Да. Сказал, что в этот день она умерла. Что скучает по ней. Вспоминал, как хорошо она пела. Что голос у нее был глубокий, с хрипотцой, как у соул-певицы. Когда она пела – белокурая худышка, – все слушали, затаив дыхание. У вас в семье всем вроде как медведь на ухо наступил, а она – исключение.

Натан улыбается.

– Еще он сказал, что дела пошли из рук вон плохо из-за наркотиков.

Натан мрачнеет, поджимает губы.

– А про то, что выгнал ее из дома, не вспомнил? – сурово спрашивает парень, глядя мне в глаза. – Сменил замки и вышвырнул ее вещи на газон! Она