— Хотя большинство моих наружных датчиков выведено из строя, я все еще получаю достаточно информации для того, чтобы определить точное время, когда рухнет последнее перекрытие.

Олег почувствовал раздражение от спокойной и отстраненной манеры выражаться своего невидимого собеседника. Он говорил так, словно происходящее его вообще не касалось. Возможно, так оно и было. Возможно, с ним говорит механический разум, не способный ни к каким эмоциям — посторонний наблюдатель собственной гибели.

— Ты можешь установить, что случилось с моим… — Он чуть не сказал «с моим другом», но почему-то остановился и поправился: — С человеком, который меня сопровождал во время побега.

— Я уже не контролирую большую часть территории станции. Там, где датчики еще сохранились, давно нет ничего живого.

— Так мы сможем отсюда выбраться?

— Только с твоей помощью. Я тебе уже говорил, меня сконструировали таким образом, что самостоятельно, без слияния с мозгом пилота я не могу сдвинуть с места этот корабль.

— В таком случае мы сдвинем его вместе. Что я должен делать?

— Не торопись. Я хочу, чтобы ты знал все, прежде чем примешь окончательное решение. Я должен тебя предупредить, что управление моими системами потребует от тебя гораздо большего, чем простой контакт, который был у нас до сих пор. Ты будешь видеть моими локаторами. Ощущать окружающее пространство моими сенсорами. Любые неполадки в моих системах, любые повреждения будут тобой восприниматься, как сильные болевые импульсы. Если ты с этим не справишься, если в результате наступит шок твоего сознания, управление будет потеряно. Возможно, в самый ответственный момент…

Ты ведь, конечно, понимаешь, что как только мы поднимемся над поверхностью Аркура, нам придется принять бой. Рутянские корабли все еще здесь, и их локаторы засекут нас в течение нескольких минут.

— У тебя есть необходимые системы защиты?

— И оружие тоже. Дело за тобой, за твоим решением. Моим создателям не были свойственны обычные человеческие слабости, они одним волевым импульсом умели подавлять любую боль. Тебе будет гораздо труднее… Но это еще не все. Последствия такого полного слияния наших мозговых структур обязательно скажутся на твоей психике, может быть, не сразу, но скажутся.

Я не могу предсказать, что из этого выйдет. Возможно, твой рассудок не выдержит чудовищной нагрузки. Совсем не просто быть кораблем во время боя. Каждый мой узел, каждый механизм ты будешь ощущать так, словно это твои собственные пальцы, твои собственные органы… И если учесть непредсказуемые изменения в твоей психике, то все вместе это весьма смахивает на того джинна, о котором ты мне рассказывал.

Подумай хорошенько, прежде чем решишься на такой шаг. Ты еще мало знаешь об этой войне, ты даже не знаешь толком, какая из воюющих сторон отстаивает свою независимость. Стоит ли рисковать собственной жизнью и рассудком ради мести? Может быть, нужно подождать, пока здесь появятся спасатели? Я мог бы обеспечить тебя всем необходимым на долгие годы… Даже когда перекрытие рухнет, его обломки не смогут проломить мои защитные поля.

— Если флот Рутян достигнет Земли, спасатели могут не появиться вообще, а я превращусь в узника, влачащего жалкое существование внутри каменного мешка. Возможно, для тебя такая жизнь привычна, но человеческая психика устроена иначе. Что же касается твоего вопроса о том, кто прав и кто виноват в этой войне, я не хочу в этом разбираться. Я вообще ничего не хочу знать об этой войне! Я хочу, чтобы она прекратилась. Ведь мы не собираемся нападать на их планеты, не собираемся уничтожать мирное население, мы лишь попытаемся остановить или хотя бы ослабить их флот, вырвать у них зубы. Можешь ты мне дать информацию об окружающей обстановке?

— Конечно. Большинство моих наблюдательных систем внутри базы выведены из строя, но планетарные спутники функционируют вполне исправно.

Аркур атаковали сорок Рутянских крейсеров тяжелого класса. Сейчас они закончили атаку, убедились в том, что цель поражена, и готовятся следовать дальше. Судя по курсам, на которые они ложатся, их следующая цель — твоя родная планета. На десятки парсеков вокруг нет ни одного военного корабля. Перехватить рутянскую эскадру никто не сможет.

— Мы слишком много времени теряем на бесполезные разговоры. Не пора ли что-нибудь предпринять?

— Не спеши, Олег. На разгон у них уйдет не меньше месяца. Несколько лишних минут не имеют значения. — Голос звучал все тише, издалека, словно с ним разговаривал бесконечно усталый и бесконечно мудрый человек. Еще не войдя с тобой в полный контакт, я знал о тебе больше, чем ты сам. Твое подсознание открыто для меня. Я знаю, например, что ты считаешь себя отщепенцем, изгоем в человеческом обществе и тем не менее готов рискнуть ради него, пожертвовать своим самым дорогим достоянием — рассудком. Подумай и о моей миссии… Хотя ты не в состоянии оценить ее подлинного значения — просто потому, что твоя жизнь слишком коротка для вселенских масштабов, все же подумай о ней.

Ведь если я не найду Черной Планеты, не доставлю своего послания, жизнь в этой части космоса скорее всего будет уничтожена или превратится в кошмар, который ты даже представить себе не можешь.

— Хорошо. Давай попробуем еще раз. Объясни мне, как может какое-то послание изменить судьбу целой галактики?

— Это не простое послание. Я должен был передать информационный кристалл, в котором заключены знания, накопленные моей цивилизацией за многие миллионы лет.

— Передать кому?

— Многие ваши философы догадались о том, что материя разумна. Всякая материя, в том числе и та, которая считается мертвой. Каждая планета в той или иной степени обладает собственным разумом.

— Выходит, стихийные бедствия тоже направляются разумом?

— Конечно. Чаще всего это лишь ответ на не слишком разумные действия обитателей данной планеты, а иногда просто проявление функций гигантского планетарного организма. Он существует в ином временном измерении, и потому его действия часто остаются для вас непонятны.

Подумай, легко ли понять муравью действия человека, разворошившего его муравейник просто так, из озорства, или удовлетворяя свое любопытство? Скорее всего они покажутся ему проявлением слепой стихии.

— Ну хорошо, я могу себе представить разумную планету. В космосе чего только нет. Мы знаем о нем слишком мало

— Это не простая планета, она несет внутри себя зародыш могучего разума, который впоследствии распространится на всю эту часть галактики.

— Хотя многое из того, что ты сказал, кажется мне невероятным, я готов признать, что у тебя есть своя, пусть даже недоступная моему пониманию, но очень важная миссия.

Олег говорил с ним, как с больным ребенком, и неожиданно почувствовал его горькую усмешку. Он не знал, каким образом с помощью ментального поля Лидянцу удается передавать оттенки своего эмоционального состояния, но тем не менее ему это удавалось.