Дорога вымощена брусчаткой. Вдалеке виден черный силуэт леса, он так далеко, что совсем не приближается. Проехали надпись с названием города. Название незнакомое, невозможно прочесть и запомнить. Следующий дорожный знак указывает, что впереди мост и есть ограничение по весу грузового транспорта.

— Мы проедем, — говорит лейтенант, — груз у нас небольшой. Руди снижает скорость, они едут медленно и видят под собой черную ленту воды. Мост совершенно прозрачен, видно желтые цветы кувшинок на огромных зеленых листьях. Это тянется бесконечно. Они проехали еще несколько пролетов и увидели как мост бесшумно проваливается под ними и они медленно и беззвучно падают в черную воду. Рядом с ними за окнами тянутся стебли кувшинок, их много, целый подводный лес, вода постепенно заполняет кабину, она просачивается через трещины в стеклах, через щели в дверях. Они пытаются открыть двери, но те заблокированы давлением воды, падение на дно продолжается бесконечно.

Хальворсен говорит:

— Один из нас должен выполнить приказ. Ты сейчас выберешься через окно.

Руди смотрит в темноту воды, уже не видно растений, но он знает, они есть. Хальворсен вышибает стекло, Руди выбирается в темноту. Лианы хватают его за руки, ноги, опутывают, не дают вырваться. Он кричит:

— Что же ты сделал, мы тонем! Вода заполняет его рот, его легкие, он видит, как его тело становится черным от воды и медленно раскачиваясь, идет ко дну. Он видит себя самого сверху, очертания становятся неразборчивыми, он кричит, но звуков нет. Хальворсен остался в машине, его губы что-то хотят сказать, и он понимает: груз доставлен.

Руди открыл глаза: в комнате темно, дверь приоткрыта. В дверях в майке и трусах стоит Бьёрн.

— Ты что кричал? Я думал, к нам вор влез или пожар, — зашептал он.

— Сколько времени?

Мальчик включил фонарь на батареях. Ходики показывали только половину одиннадцатого.

— Ну, раз так, я пошел спать, ты, того, больше так не кричи, а то весь дом разбудишь.

Он выключил фонарь и ушел. Руди сел в кровати и долго приходил в себя. Его все еще трясло от страха.

Он бросил меня здесь. Откупился, оставил этим людям деньги, которые теперь ничего не стоят.

Деньги это что, — один пшик. Он меня обманул, уволок ценный груз, спрятал его где-то или прихватил в Британию. Нельзя было здесь оставаться, из-за этой дурацкой расписки я сам себя здесь похоронил, отдал себя им в рабство. Дерьмо! Никому нельзя верить. Надо выбираться отсюда. Все бросить и уйти. Есть карта, компас, выбраться на дорогу и с попутной машиной уехать отсюда домой. Устроиться на завод в городе, к чертовой матери все это сельское хозяйство! Пусть Андор сам навоз ворочает.

Руди долго не мог уснуть, в нем пробудилась боль за свою жизнь, смутные сомнения и подозрения. Ему захотелось выпить, и взяв фонарь, он направился в кухню. Здесь у Андора в шкафу стояла бутыль картофельного самогона. К его удивлению, в кухне горел керосиновый фонарь, а за столом в гордом одиночестве сидел Андор. Перед ним стояла та самая бутыль.

— Будешь, — он кивнул на самогон, — бери стакан. Он налил обоим на два пальца мутной влаги, потом подумал и добавил еще. Понюхал, — давай, выпьем.

— Я думал ты спишь. Выпить захотелось?

— Сегодня немец приезжал. Андор уткнулся носом в стакан.

— Ну и что?

— Считал опять тут все, скот, кусты с ягодами, посадки. Статистика, говорит. Много чего рассказал, про немецкую экономику и социализм. Голодных, говорит у нас не будет, всем кусок хлеба, хорошая работа, земля в пользование в теплом климате. Фюрер всех обеспечит, кто за ним пойдет, то бишь, для нас путеводная звезда это Квислинг.

— Вроде того, агитация?

— Скорее, принуждение. Мы должны поддержать его армию, а он нам даст счастье и свободу.

Он налил еще по полстакана из бутыли и продолжил:

— Темная лошадка, этот Квислинг. Мягко стелет, но жестко спать. Мне он сразу не понравился.

Предатель, мать его. Они последнее у нас отберут, эти партийные товарищи. Если ты хочешь уйти, это, конечно, твое право, но я думал, ты боишься?

— Боюсь, конечно. Я и на тех и на этих обижен. Одни подставили, другие подстрелили. Никому веры нет.}

Ханс Кнут Йерген, ленсман седьмого участка на севере Лиллехаммера, только что принял душ, побрился и обдумывал предстоящие свидание с Эрикой. В свои тридцать шесть лет он еще был холост и наслаждался жизнью. Широкоплечий, высокий, с вьющимися черными волосами, он не был похож на среднестатистического скандинава. Мать его в молодости любила путешествовать по теплым местам Европы и, вполне могло статься, забеременела от какого нибудь француза, а то и итальянца. Черные волосы так и пёрли из него, бриться приходилось по два раза в день. С девушками он заводил знакомства легко, но немногие из них готовы были к длительным отношениям с ним. Одна из них в самом разгаре летнего романа 1986 года убежала от него к немцу, с которым переписывалась со школьных лет. Понимая, что виной всему его полицейская работа, Ханс терпеливо ждал, когда на горизонте покажется главная, та, с которой он сможет разделить быт и любовь на долгие годы. Ханс Йерген был романтиком и ради той главной готов был на многое. Кажется, ей и была та самая Эрика. С ней он познакомился зимой во время ежегодного спортивного праздника у большого трамплина. Эрика, она была то, что надо! Нет, она не была девушкой с золотыми волосами и голубыми глазами, она не носила рыжие кудри и глаза у нее не излучали изумрудное свечение, ах, это все штампы романистов. Она была самая обыкновенная, даже чуть ниже среднего роста, можно было бы сказать с “почти идеальной фигурой”, ее прямые каштановые волосы были подстрижены под каре, высокие скулы, вздернутый носик и черные глаза дополняли картину привлекательности.

— Ты сегодня милая, — обычно говорил Ханс при встрече, для разнообразия меняя прилагательное на “очаровательная”, “славная” и так далее. Далее они направлялись в кинотеатр, чаще всего для просмотра какого-нибудь шедевра нуар с Богартом или детектива Клода Шаброля. Вечер был посвящен походу в ресторан индийской или мексиканской кухни и обсуждению фильма и его сюжета. Эрика обожала детективы с психологическими наворотами, и Ханса, в котором видела детектива своей мечты. Правда за время своей работы в полиции ему удалось раскрыть только одно дело, но все же еще впереди! Участок, который находился в его ведении, был на редкость спокойным, и это позволяло Йергену заниматься личной жизнью пару раз в неделю.

Сегодня в программе значился Ален Делон, мороженое с сиропом из морошки, курица под розовым индийским соусом с брусникой и занятие любовью в маленькой квартирке Эрики. Он редко оставался у нее на ночь, поскольку выспаться как следует можно только в своей постели.

Ханс бросил пейджер в сумку, и собирался влезть в новые туфли, когда раздался звонок в дверь.