Ему уже было все равно, новые наслаждения заполнили собой все.

Миновав несколько населенных пунктов, около поворота на грунтовую дорогу Хальворсен остановил грузовик. Он достал карту и осмотрелся на местности. Слева метрах в трехстах чернел массив хвойного леса, справа начинался длинный овраг, наполовину засыпанный снегом.

Постепенно он приближался к океану, к одному из фьордов, в котором его должны были взять на судно свои. Оскар достал последнюю канистру из кузова и перелил ее содержимое в топливный бак. Возможно, этого хватит, чтобы добраться до места?

Грузовик зарычал и понесся по заснеженной грунтовке, тяжело вздрагивая на дорожных выбоинах. Выбитое стекло Оскар заделал куском картона. Хотя холод пробирал до костей, на сердце у Хальворсена было легко, вряд ли в этой глуши ему угрожали бомбежки и обстрелы.

Впереди был короткий световой день, и он торопился, чтобы успеть увидеть гладь воды хотя бы к обеду.

Только через четыре часа дорога стала подниматься вверх, затем резко свернула направо, в лес.

Теперь узкая полоса деревьев и кустов отделяла его от края оврага, но скоро и они стали все реже, а потом внизу в лучах солнца блеснула вода. Он преодолел еще несколько километров и остановил грузовик над кручей. Открыл дверь кабины и глянул вдаль. У него даже сначала закружилась голова от высоты. Незамерзающие воды Атлантического океана плескались под отвесной стеной обрыва далеко внизу.

Место выбрано со знанием дела, подумал Хальворсен. Ехать дальше бессмысленно, немцы заняли значительную часть севера страны. Он достал из кабины дорожный чемодан, фотоаппарат, бинокль, проверил, надёжно ли закреплены в кузове ящики. Сделал несколько снимков.

Впереди начиналась тропа, слегка занесенная снегом, но вполне проходимая. Через двести метров к западу она по диагонали пересекала пологий склон и вела вниз к воде фьорда. Вокруг на сотни метров не было ни души. Обогнув один из выступов каменистого берега Хальворсен увидел импровизированную пристань и несколько принайтованных к ней рыбацких лодок. Здесь, в подбрюшье скалы они были надежно замаскированы. Удовлетворенный этой картиной, Оскар развернулся и стал подниматься назад, к своей стоянке. Выйдя на плато к лесу он выломал несколько сухих березовых веток, затем залез в кабину грузовика. Он выбрал одну из палок и подогнал с помощью ножа так, чтобы ей можно было прижать педаль газа. Он специально отъехал подальше от края, это давало возможность разогнаться получше, затем дал полный вперед и выпрыгнул из кабина на снег. Грузовик с ревом пронесся вперед, и оторвавшись от края обрыва, казалось, завис на какие-то доли секунды, а затем стремительно полетел кузовом вниз.

Хальворсен не успел подняться с земли, как услышал снизу мощный всплеск. Темное пятно под водой уменьшалось, уходя на глубину, вскоре только пузырьки воздуха и пятна побежалости обозначали место погружения. Потом не стало и пузырьков, а радужные круги топлива на поверхности быстро разогнал ветер. Он осмотрелся, теперь можно собираться. Оскар подхватил чемодан, повесил на спину рюкзак, в который сложил самое необходимое, и двинулся по тропе, ведущей вниз. Его миссия здесь завершалась.

— А я говорю, мальчику угрожает опасность, — орал в трубку Торгвальд, — прошу не снимать наблюдение за ним, и если возникнет малейшее подозрение, немедленно задержать нежелательных визитеров любого пола и возраста. Всю ответственность беру на себя.

Он положил трубку на рычаг и продолжил уже для всех:

— У нас еще один труп, поздравляю. К Осло и Бергену добавился Лиллехаммер. Он помахал факсом. — Вот прямое доказательство того, что это продолжение дела Хальворсена. Пока мы топтались на месте, преступник убрал Рудольфа Канестрёма, который, как выяснилось был одним из участников событий. Канестрём — водитель одного из грузовиков, выполнявших трансфер золота совместно с Хальворсеном. Тот факт, что он несомненно знал о гибели О.Х. из СМИ, и не связался с полицией говорит о чём?

Розыскная группа сидела в подавленном состоянии.

— Возможно, он знал что-то такое, чем не хотел делиться с полицией? — робко вставил Гуннар.

— Возможно, — передразнил инспектор, — он участник банды, и с ним делиться не хотели.

— Позвольте, делиться чем? — спросила Хильде, и почему он обязательно должен был связаться с полицией?

— По моей версии из-за того, что спрятал Хальворсен во время войны.

— Но мы же отказались изначально от преступного участия Оскара Хальворсена. И этот документ, Ленни показал на факс, — не доказывает того, что он что-то спрятал от государства. Судя по тому, что накопал в архиве Адриан, все золото было принято комиссией экспедиционного корпуса в полном объёме.

— Ленни, ты забываешь, какое было время. Думаю, утаить что-то представлялось возможным. И комиссии тоже состоят из людей.

— Все же я не верю, чтобы почти полторы тонны золота они могли легко списать, тем более, что ответственный за них человек не погиб и не пропал без вести. Конечно, те события развивались стремительно и вряд ли кто-то сейчас может вспомнить все детали процесса.

— Сейчас Якобсен уже мчится в Лиллехаммер, и что бы он там ни раскопал, это нашу жизнь не улучшит. Инспектор вытер пот со лба носовым платком. Меня уже к двум часам вызывает начальник полиции. Нас теперь таблоиды на части порвут, я уже чувствую, пахнет это дело плохо.

Улик полно, орудие преступления найдено, мотив, средства, возможности, — все налицо, а подозреваемых нет. Вы что, в самом деле думаете, что это сойдет нам с рук? Этот задержанный Макс, скорее всего не при делах, и скоро его придется отпустить. И это все что мы можем? Я жду от вас новостей. И хороших, работайте.

Когда Якобсен прибыл на место преступления, ленсман стоял на улице около своего джипа и курил.

— Йерген, — коротко представился полицейский, сразу пойдем в дом?

— Пойдем, — обреченно согласился Адриан.

Они поднялись по лестнице в жилище Канестрёма. Якобсен осмотрелся, скромная обстановка, дешевые табуретки и видавший виды диван из ИКЕА, этажерка с книгами по автомобилям всех времен и народов, от русской лады до дорогих порше и рэндж-роверов. Амбарные книги с записями клиентов за добрый десяток лет.

— Каким образом он был убит?

— Орудие убийства — острый прут, заточка, никаких отпечатков, кроме Макса, конечно. Вероятно, Рудольф знал убийцу, так как сам открыл ему или ей дверь.

— Ты полагаешь, что это могла сделать и женщина?

— А почему нет? Удар нанесен со стороны груди. Пруток прошёл между ребрами и пронзил предсердие. Рост человека, нанесшего удар, мы определить не смогли, он не оставил нам следов обуви, неизвестно, поднимался он на лестницу или нет. У убитого на лице такое недоумение, впрочем, сам увидишь, когда в морг пойдем.