– Яна Борисовна могла убить? – быстро спросила я.

– Что за глупости! – воскликнула девушка, однакопо ее реакции я догадалась, что недалека от истины. – Мама по-своему былапривязана к Валере. Может быть, они не пылали друг к другу неземной любовью, номежду ними были дружба, уважение и понимание.

Ага, учитывая, что женушка называла про себя мужа не иначекак «старый пердун», именно так все и было.

– А вы?

– А что я?! – взвилась Юля. – При чем тут я?Мне-то что за выгода убивать Валеру?

– Обычная выгода, материальная. Он давал вам деньги наэкспедиции, а потом вы с ним поссорились, он отказался финансировать вашеувлечение…

– Что за глупость! – перебила девушка. –Можно подумать, будто мертвый он вдруг раскошелится!

– Конечно, нет, – улыбнулась я. – Вырассчитывали, что после его смерти наследство достанется матери, а уж она-товам поможет.

– Сразу видно, что вы не знаете мою мать, –ухмыльнулась Юля. – Когда денежки попадают ей в руки, она их уже невыпускает. К тому же вы ошибаетесь в главном: Валера никогда не оплачивалэкспедиции. Да я бы и не согласилась.

– Почему?

Я была уверена, что она не станет отвечать, однако Юлянеожиданно сказала:

– Потому что Валера играл с людьми. Ему нравилось,когда они от него зависят. Если бы я брала у него деньги, то однажды онпотребовал бы от меня что-нибудь… – Она замялась. – Что-нибудьстрашное…

– Вы про секс?

– Фу, как вы примитивно рассуждаете! – фыркнулаЮля.

Ну да, пообщавшись с твоей сестрицей, еще не так будешьрассуждать.

– Ему главное было – сломать человека, –продолжала Юля. – Если для меня самое страшное – отдаться старомугреховоднику, он бы настаивал на сексе. Если, например, научиться готовить –заставил бы окончить кулинарный техникум. Понимаете?

Интересно, подумала я, что же для тебя самое страшное? Идогадывался ли об этом Крылов?

– Вот, например, мой брат Антон. Мой сводный брат. Онполностью зависел от того, даст ему отец деньги или нет. Когда он не играл вказино, он не жил, вы понимаете? И Валере нравилось держать его на крючке. Он именя пытался «зацепить». Он ведь предлагал, предлагал мне деньги на раскопки! Япо экспедициям езжу с первого курса университета, иногда находятся спонсоры,иногда нет. И Валера видел, как это для меня важно. Но я ни разу, – выслышите, ни разу, – не взяла у него деньги!

– Вообще-то у меня другая информация. Ваша сестра Майяговорит, что брали.

– Майка так говорит с моих слов, – отрезалаЮля. – Правду ей знать ни к чему.

– А мне вы скажете правду?

Она покачала головой.

Я принялась ее убеждать:

– Юля, вы поймите меня. Надо мной висит обвинение вубийстве, и я дойду до правды, чего бы мне это ни стоило. Очевидно, вы нашлидругой источник финансирования. Возможно, это мужчина, имя которого не хотитеразглашать. Может быть, он известен, женат или еще более стар, чем ваш отчим.Вы не желаете признаваться родственникам, и это ваше право. Но мне вы должнысказать!

Я буравила ее взглядом, словно пыталась проникнуть подчерепную коробку и прочитать мысли. Юля продолжала молчать. Я взяла болеесуровый тон.

– Если вы мне не скажете, я буду вынуждена поделитьсяподозрениями с капитаном Супроткиным. Вы не знаете этого человека, а я ужеуспела понять, что он зверь. Он обязательно докопается до правды, только на этоуйдет больше времени, и в расследование будет вовлечена куча народа: ЯнаБорисовна, Майя, Гена… Вам это надо?

Юля подняла на меня хмурый взгляд и неохотно ответила:

– Я выиграла в лотерею. Три года назад. Поэтому у меняесть деньги на раскопки.

Ответ привел меня в замешательство.

– Лотерея? Всего лишь? И вы не хотели говорить овыигрыше родне?

– Не хотела.

Я не знала, что сказать. По всей видимости, девчонка ещеглупее, чем ее сестра. Нагородила каких-то тайн Мадридского двора, вместо тогочтобы сразу раскрыть карты. Я только зря потеряла с ней время.

– И сколько вы выиграли? – полюбопытствовала я.

– Миллион.

Меня разобрал смех.

– Да миллион рублей Валерий Ефимович, должно быть,тратил только на рубашки!

Лицо у Юли приняло странное выражение и стало похоже намаску.

– Миллион долларов. Минус налог тринадцать процентов.

У меня отвисла челюсть. Мне всегда казалось, что выиграть полотерейному билету хотя бы автомобиль – это все равно, что выиграть пожелезнодорожному билету поезд. А что уж говорить о миллионе долларов! Я даже немогу представить такую прорву денег. Это просто за гранью понимания добра изла!

Юлия смотрела на мою вытянувшуюся физиономию и явнонаслаждалась произведенным эффектом. Девушке нечасто выпадала возможностьпоразить окружающих, а, очевидно, хотелось.

Новость меня в буквальном смысле подкосила, я больше немогла стоять и упала на лавку. Натуральную лавку из некрашеной древесины,которая заменяла на кухне «уголок». Хозяйка села рядом.

Наконец я обрела дар речи.

– Неужели в лотерею можно выиграть такую сумму?

– Это редкий выигрыш, – отозвалась Юля, – но,как видите, вполне реальный.

– Целый миллион долларов! – с придыханиемвоскликнула я.

– Ну, во-первых, не целый, налоговая отщипнула свой кусок.А во-вторых, оказалось, не так уж это и много. Знаете, как быстро расходятсяденьги?

Я понимающе кивнула. У меня лично зарплата разлетаетсямгновенно. Коллеги-журналисты с телевидения, которые получают раз в пятьбольше, тоже вечно жалуются на безденежье. Очевидно, таково свойство денег:сколько бы их у тебя ни было, всегда не хватает.

– Между прочим, деньги мне нужны не длябаловства, – продолжала Юля. – Вы хотя бы представляете, сколькостоит анализ ДНК?

– А зачем вам анализ ДНК? – удивилась я. – Насколькоя понимаю, он нужен, чтобы установить отцовство.

– Не только отцовство, но вообще личность. При раскопахмы часто находим человеческие останки. Хорошо, если рядом со скелетом лежитметаллический жетон, на котором указаны фамилия и номер войсковой части, а еслинет? Тогда приходится по каким-то косвенным признакам делать предположение отом, кто это может быть, находить потомков, брать у них ДНК, сравнивать…Бывает, что мы проводим десять анализов, прежде чем со всей определенностьюустановим личность. Это солидные деньги!

– А разве государство не должно этим заниматься?