Я дошла до входной двери, подергала ручку. Заперто, что, конечно, не удивительно, -глубокая ночь. А я, лишённая сотового телефона, даже не знаю который час. Ничего, счастливые часов не наблюдают, - фыркнула я про себя, чувствуя, как поднимается настроение. Пришлась вдоль окон. Они были расположены высоко - мне приходилось вставать на выступ фундамента и тянуться. Окна были тоже закрыты и зашторены - ничего не видно. Я обошла дом уже не скрываясь. Ещё одна дверь была в гараже, который примыкал к дому. Тоже запертая. Эх, мне бы фонарик! В свете уличного фонаря мелкие детали было сложно увидеть. Я общупала замок. Смогу ли открыть? Вряд ли Максим стал бы устанавливать замки, который мог бы открыть даже дилетант.

А вот дальше мне повезло. В стене гаража было узкое высокое окно, практически такое же, как у Саши в подвале, не будь он к ночи помянут. Окно было открыто. Наверное, они не опасались: район тихий, окошко высоко. А может просто забыли о нем. Я сходила в беседку, взяла один из стульев, поставила его возле стены. Залезла на него, потом схватила за раму окна, и вывалилась внутрь гаража уже практически профессиональным взломщиком. Внутри было темно, я не рассчитала, упала на пол, снеся какую-то коробку, полную дребезжащей мелочи. Отдышалась – в доме тихо. Вроде тихо. Наощупь нашла выключатель, щелкнула. Гараж был большим, на две машины. Сейчас в нем стояла только вишнёвая бабская машинка. Максима дома нет, какая прелесть! Это я удачно зашла. Я обыскала гараж. У каждого родителя есть детское сиденье. Должно быть! Оно не было установлено в машине Лены, я не нашла его на многочисленных полках вдоль стены. Ничего, это не показатель. Может оно в багажнике Максима. Или дома.

Дверь в дом была простой, деревянной. Не запертой даже. Ручка легко поддалась вниз, я протянула её на себя и вошла в дом Максима. В нем было свежо, пахло чистотой. Тепло. Уютно. Свет горел в одной из комнат, падал рассеянным пятном на пол коридора, на лестницу ведущую вверх. Я зашла в одну из дверей – кухня. Следующей была пустая гостиная. Большая комната, широкие окна, пушистый ковёр на полу, тихо бубнящая плазма. Чёрт, здесь было так по-домашнему, что у меня даже сердце заболело. Может даже от зависти – у этой Лены все это есть, а у меня нет. А если окажется, что у неё ещё и был мой сын, я ей глаза выцарапаю. Нет, не выцарапаю, просто выдавлю.  Я посмотрела на лестницу. Откуда-то сверху тоже падал свет. Я вздохнула - страшно все же. Но назад идти уже поздно. Я наступила на первую ступеньку. Потом на вторую. Поднялась в широкий коридор второго этажа. Одна из дверей была приоткрыта, из-за неё падал свет. Я прошла мимо нее и открыла первую же дверь. Темнота. В свете уличного фонаря я разглядела, что это спальня. Наверняка не детская, слишком мало в неё вложено усилий. Безликая. Я вышла, прошла к следующей комнате. Открыла. Здесь было совсем темно, пахло дезинфекцией. Ванная, догадалась я. Моя тень падала на пол, нечёткая, раздваивающаяся. И вдруг она шевельнулась. Нет, не моя тень двоилась, кто-то стоял за моей спиной. Я попыталась обернуться, но не успела. Успела подумать "блядь". Не бывает, чтобы все так просто. Боль обрушилась, я обрушилась. Пришла в себя на холодном кафельном полу. Затылок тупо пульсировал огнём. Я застонала. Темно, хоть глаз выколи. На четвереньках я доползла до стены, поднялась, нашла и включила свет. Он вспыхнул, ударив по глазам.

– Красотка, – сказала я своему отражению в зеркале над раковиной.

Мой платок где-то потерялся, волосы, отрастающие неровными прядками, выглядели неопрятно. Я умылась холодной водой, попила. Затем вернулась к двери, пнула её. Потом снова и снова.

– Эй, дура! – крикнула я. У меня и в мыслях не было, что меня запер Максим. – Выпусти меня.

– Полиция уже едет, – дрожащим голосом ответили из-за двери.

– Максим тебя убьет, – удовлетворённо протянула я. И затем добавила, но уже шепотом: – Правда сначала он убьет меня.

Наряд полиции прибыл оперативно. Даже с мигалкой и сиреной, которую я услышала отсюда. Я сидела на закрытом унитазе и полировала ногти хозяйской пилочкой, когда дверь в ванную открылась. Полицейский посмотрел на меня обескуражено, даже поморгал немного, затем показал на выход. Я вздохнула, положила пилочку на место, и встала. Наручников на мне застегивать не стали, просто сопровождали. Я спустилась вниз. Сейчас здесь было совсем светло. Лена стояла в сторонке у стены и смотрела на меня своими оленьими глазами. Дура.

– Она приходила утром, – сказала Лена. – И теперь вот…

– Не бойтесь, сейчас мы её увезем, а завтра возьмём у вас показания, – приободрил её страж порядка. – Все позади.

От меня не ожидали прыти. Я шла спокойно, вот они и расслабились. Я оказалась возле Лены в одну секунду. Она вжалась спиной в стену, так сильно, словно пыталась раствориться в ней. В глазах - страх и слёзы.  Какое она все ещё дитя.

– Где ребёнок? – спросила я прямо в её лицо.

– Какой ребёнок? – тихо, еле слышно, шепнула она.

– Сын Максима.

Меня оттащили от неё, грубо выкрутили руку. Я споткнулась, повисла на этой руке: больно было так, что в ушах застучало, кричать хотелось. Не от боли даже. От того, что я ненавижу весь этот мир, и ненависти во мне столько, что она однажды просто разорвет меня на части.

– У него нет сына! – услышала я прежде, чем дверь захлопнулась за моей спиной.

Меня небрежно затолкали в машину, но мне было все равно. Если бы меня бросили лежать на асфальте, я так и осталась бы тут. Я зачем-то подарила себе надежду. Сама свела себя с ума. Сама себя добила. Мне даже не больно было, просто пусто. Я закрыла глаза, прислонилась головой к стеклу. Машину трясло, моя голова билась об окно.

Участок был близко, меня посадили в обезьянник, к счастью пустой, и, вроде как, забыли обо мне. Я свернулась калачиком на жёсткой скамье. С удивлением поняла, что по крайней мере мои вещи наконец высохли. И я уснула. Вот так просто выключилась, даже без таблеток. Просто закрыла глаза и уснула, без сновидений.

– Эй, принцесса спящая, – услышала я оклик.

Открыла глаза – Максим. Стоит, склонившись, заглядывает в моё лицо. Вроде как даже улыбается.

– Убивать будешь? – спросила я.

– Не здесь, – мило улыбнулся он. – Пошли.

Я встала, буквально заставляя работать затекшее на неудобной скамье тело. Мы вышли из обезьянника, прошли тёмным узким коридором, зашли в какой-то кабинет. Я стояла в стороне, но услышала обрывки разговора. Самым часто повторяющимся словом в нем было 'бабы'. Вот так.

 Можно просто быть бабой, лазить в чужие дома, а за тебя даже взятку заплатят. Несколько купюр перекочевало из руки Макса, в руку толстого майора, и мы ушли. Начиналось утро, я так часто встречаю рассвет теперь. Стелился липкий туман. Максим зашёл вперёд, открыл мне дверь автомобиля, даже дурашливо поклонился, приглашая сесть. Я пожала плечами и села. Включила печку. Слишком замерзла, может хоть перед смертью отогреюсь. Максим сел, завёл двигатель, прибавил музыку. Достал сигарет и прикурил. Удушливый дым расползся по салону, меня затошнило. Я открыла своё окно, одним движением забрала сигарету, просто вынула из его рта, и выбросила на дорогу.