– Идем, – велел он Татьяне, которая все ещё пыталась сделать заказ. – Я знаю другой ресторан…

– Садись, – приказал Майкову сумрачный Каширин. – Дам тебе последнее напутствие. Геннадий присел к столу и внимательно взглянул на генерала. Тот долго смотрел на схему Солнечной системы, разложенную на столе, а затем, собравшись с мыслями, произнес:

– Кто бы мог подумать, что из-за двух гигантских кусков льда возникнет столько шума? Если рассуждать здраво, на кой черт нам сдался этот Плутон? В поясе внешних планет сколько угодно таких ледяных обломков, разве что не каждый из них похож на необычную, двойную, но все же планету. Однако здесь в действие вступают аргументы иного рода. Дело не в том, что. Плутон сможет нам когда-нибудь пригодиться. Все упирается в принцип. Если мы сейчас уступим «льдину», очень скоро у нас отнимут и «океан», и дрейфующий по его волнам «корабль». Понимаешь меня?

Майков молча кивнул. Аргументация была ему близка и понятна. Единственное, в чем он сомневался, так это в намерении чужаков продвинуться в глубь системы. Он прекрасно помнил, как во время контакта пришельцы обозвали внутренние планеты раскаленными сковородками. Каширин, словно предугадав возражения подчиненного, отрицательно покачал головой и продолжил:

– И проблема не в том. что конкретно этим пришельцам даром не нужны наши планеты. Кроме них, есть множество прочих чужаков, которые только и ждут, чтобы вцепиться нам в глотку и отнять уникальный земной шарик у законных хозяев. Ты знаешь, сколько инопланетных кланов и общин основали свои миссии на Земле? Почти шестьдесят! Страшно представить, ведь в каждой общине насчитывается от сотни до нескольких тысяч особей! А в последнее время к их числу добавилась весьма агрессивная и хорошо вооруженная группа каких-то новых пришельцев. Как связана эта группа с Плутоном, мне пока неизвестно, однако я думаю, что они общаются и, возможно, как-то зависят друг от друга…

– Вы все-таки не уверены, что, разбомбив колонию, мы решим все проблемы? – уточнил Майков.

– А я этого никогда и не утверждал, – Каширин обвел остро заточенным карандашом изображение Плутона. – Возможно, уничтожив колонию, мы и навредим новой земной группировке пришельцев, но главная цель акции – демонстрация силы и намерения бороться за свои законные права до самого конца.

– Понимаю, – Геннадий вежливо кивнул. – Хотя и не уверен, что это кого-нибудь напугает.

– Ты говоришь как Серегин, – недовольно сказал генерал. – Общение с этим шпионом не пошло тебе на пользу.

– Серегин, который Субботин? – спросил Гена. – При чем здесь он? По-моему, и без подсказок должно быть ясно, что бомбовый удар по пустынной планете и спецоперации на Земле относятся к разным методам применения силы. Владея одним, вы совсем необязательно являетесь большим специалистом в использовании другого.

– Вопрос решен, – сдерживая раздражение, отрезал Каширин. – Более того, ваш отряд увеличивается ещё на три корабля, вооруженных боеприпасами повышенной мощности.

– Пришельцы установили вокруг колонии дополнительную защиту? – предположил Майков.

– Нет, капитан, – Каширин перечеркнул картинку Плутона крестом. – На орбиту вокруг малого фрагмента этой «неваляшки» вышел второй корабль чужаков…

Примерно в то же время комиссар Холмогоров, как всегда без предварительной договоренности, вошел в кабинет Петрова и уселся в излюбленное кресло, справа от профессорского стола. Доктор обреченно снял очки и уставился на посетителя покрасневшими от недосыпания глазами.

– Я пришел узнать, не выходил ли на связь Серегин, – объяснил причину своего вторжения агент.

– Я бы вам позвонил, – заверил Петров. – Что еще?

– У меня к вам предложение, – медленно подбирая слова, сказал комиссар. – Оно касается нашего генерала…

Профессор вспомнил, как в свое время примерно тем же тоном начинал злополучную беседу Каширин. Неприятные воспоминания вызвали в груди доктора ощущение легкого жжения. Он боялся даже подумать о том, что сейчас предложит ему комиссар. Холмогоров, заметив, что профессор занервничал, налил из графина стакан воды и подвинул его Петрову.

– Спасибо, – доктор залпом выпил воду и потер грудь. – Сердце пошаливает, знаете ли, в последнее время…

– У моего Агентства появились данные о том, что с Кашириным пытались вступить в контакт некие тайные структуры, – дождавшись, когда Петров придет в себя, сказал комиссар. – Чем закончилась попытка – неизвестно, но именно это меня и тревожит.

– Вы не доверяете генералу? – удивился доктор. – По-моему, из нас троих он наиболее непримиримый противник всевозможных чужаков. Ведь вы считаете, что с ним выходили на связь именно пришельцы?

– Да, одна из наиболее радикальных общин, – подтвердил Холмогоров.

– Каширина хотят скомпрометировать, – убежденно заявил Петров. – Это очевидно.

– Для вас, – возразил комиссар. – Я же привык доверять только неопровержимым фактам и уликам. Попытка врага вступить в контакт с генералом относится как раз к таковым. Теперь мне требуется получить столь же весомое доказательство того, что генерал отказался от переговоров. Вы поможете мне его добыть.

– Никогда! – резко ответил профессор. – Я не стану сканировать сознание такого серьезного человека!

– А если окажется, что не человека? – наклоняясь к Петрову, спросил агент.

– Ваша паранойя становится опасной для окружающих, – заявил доктор. – Так вы скоро и до меня доберетесь?!

– Скажите, Олег Гаврилович, – вновь откидываясь на спинку кресла, обратился к профессору Холмогоров, – от чего умер ваш санитар, Греков, так, кажется, его звали? Не от избытка ли знании?

Комиссар достал сигарету, но, вместо того, чтобы прикурить, вновь наклонился к побледневшему лицу Петрова.

– Что же вы молчите, профессор? Санитар узнал о тайнах Агентства ничтожно малую часть и умер. Однако есть человек, который знает в тысячу раз больше и до сих пор жив. Вам не кажется это странным?

– Каширин знает о вас столько же, сколько и я, – пробормотал доктор.– Он не позволит себя просканировать!

– Ну, во-первых, знает он меньше вас, – прикурив, спокойно возразил Холмогоров, – а во-вторых, это легко исправить во время сеанса, не так ли? Что же касается доброй воли нашего любезного генерала, это не проблема. В конце концов, и меня его люди приносили сюда без формального согласия, да к тому же–в одном белье…

Ужин прошел в теплой, дружественной обстановке. Девушки обменивались многозначительными взглядами и напряженно молчали. Андрей не спешил объяснять Маше, на каком уровне находятся его отношения с Татьяной, но бывшей возлюбленной этого и не требовалось. Когда совмещенная с приемом пищи экзекуция завершилась, Таня предусмотрительно вызвалась убирать посуду, а Маша взяла Серегина за руку и увела в одну из пустующих комнат.