– Знаете, а я люблю Францию. Когда я бежал из Алжира, дядя настаивал, чтобы я приехал к нему в Бельгию. Но я выбрал Францию. Сам не знаю почему. Наверное, мне судьбой так предначертано. «Ахмед должен жить во Франции».

Мы внимательно слушали. Его голос звучал искренне, и он, судя по всему, говорил серьезно.

– Извините, я выпил немного… Вообще-то я не пью. Это все из-за жены. Мы поженились пятнадцать лет назад. Чего мне стоило перетащить ее сюда! И вот в прошлом году наконец удалось… Какой же я был дурак, какой дурак! Не успела она получить вид на жительство, и – фьють! Только я ее и видел… Сбежала тайком, как воровка… Теперь-то я знаю, что в Алжире у нее был любовник. И сейчас она постарается вызвать его сюда. Я кретин. Брат предупреждал меня, чтобы я ей не верил. Но я ее любил… Я до сих пор ее люблю, эту стерву. Умереть бы… Жить не хочется…

На последних словах он расплакался. Ему на помощь поспешил мужчина из-за соседнего стола, подхватил его под мышки и увел на улицу.

Разумеется, история этого бедолаги не могла не вызвать к нему общего сочувствия. Все заговорили одновременно, выражая ему свою поддержку. Поскольку я молчал, один из товарищей обратился ко мне с вопросом:

– А ты что об этом думаешь?

– Я думаю, что этот человек так и не повзрослел. Он спутал жену с матерью. И ведет себя как маленький мальчик.

Товарищей моя реакция поразила.

– Нехорошо так говорить! – сказал Пьер.

– Почему же? – не согласился я. – В моих словах нет злобы. Я просто считаю, что он ошибается, полагая, что жена принадлежит ему. Она ведь не вещь, которую он купил. И что за глупости он болтал о любви! Никакой любви не существует. Есть мимолетное чувство, которое присутствует здесь и сейчас. Пока ты любишь женщину, а она любит тебя, между вами вспыхивает любовь. Но когда один из вас уходит, вместе с ним уходит и любовь. Вот что я имел в виду.

Ришар, самый старший из нас, сказал:

– Ерунда! Если двое любят друг друга, они должны пожениться и быть верными друг другу всю жизнь! А его жена просто его предала.

Тут к нам подошла женщина, краем уха слушавшая наш разговор.

– А я думаю, что молодой человек, – она указала на меня, – говорит правду. Я выходила замуж три раза и каждый раз – по любви. Моя любовь продолжалась ровно столько, сколько ей было отпущено, а потом заканчивалась. Но дело не в этом. Если бы я всю жизнь любила только одного человека, я была бы точно так же счастлива, как с моими тремя мужьями.

Она повернулась в мою сторону и добавила:

– Вы правильно делаете, когда разделяете жизнь и любовь. В жизни есть еще много всего. Дружба, увлечения, работа, путешествия… Да мало ли что!

Первое воскресенье в новом жилище прошло у меня странно. Мне нравилось, что больше не надо дышать запахом лекарств, слушать глупые разговоры санитарок и питать напрасные надежды перед очередным врачебным обходом. Но мне не хватало ласкового прикосновения к моему лицу – к глазам, щекам, губам – рук медсестры, меняющей повязку. Они будили во мне сладостные чувства. Иногда я грезил о них, позволяя своим фантазиям заходить все дальше и дальше… Это помогало мне не думать о том, что происходит в действительности.

И вот я остался совсем один. Наедине с собой и с целым пустым воскресеньем. И я задумался о своем будущем.

Смотреться в зеркало мне не было никакого смысла, и я решил внимательно оглядеть себя, так сказать, изнутри. Это довольно опасное занятие, особенно если у тебя нет твердых опор. Можно в любую минуту сорваться и ухнуть в бездну. И все-таки я рискнул.

Я сказал себе: «Избавься от иллюзий! Битва только начинается. Ты ослеп, и ослеп навсегда. Тебе не на кого рассчитывать. Твоя жизнь подобна партии в покер. Значит, надо первым делом выучить правила игры. Если, конечно, ты не хочешь кончить свои дни на тротуаре с протянутой рукой. Бр-р! Лучше смерть!»

В голове роилось множество вопросов. Чем я могу зарабатывать на жизнь? Во Франции есть слепые специалисты, но все они сумели получить хорошее образование. А я?

Какая работа даст мне средства к существованию и поможет скопить необходимую сумму, чтобы все-таки продолжить учебу?

Я просидел несколько часов, так и этак прокручивая в голове все эти мучительные вопросы, но так и не нашел на них ответов.

Деморализованный, но еще не отчаявшийся, я решил выйти прогуляться, выпить в соседнем бистро чашку кофе и чуть развеяться.

Было часа три дня. Попивая свой кофе, я наблюдал за тем, что творилось вокруг. Букмекеры принимали ставки на скачки, скупщики краденого вели бойкую торговлю джинсами, часами, автомагнитолами и прочим барахлом.

Возвращаясь из туалета, я не сразу смог найти свое место. Я помнил, что сидел недалеко от барной стойки, за которой устроился некий весельчак, развлекавший соседей анекдотами.

– Эй, слепой, ты что, перебрал? – вдруг раздался его голос.

От возмущения кровь во мне вскипела. Я был готов броситься на хама.

– Заткнись, ублюдок! – почти выкрикнул я.

Видно, большим умом он не отличался, потому что приблизился ко мне почти вплотную и произнес: «Ах ты, вонючий…» – но не успел договорить. Я головой нанес ему в лицо удар, от которого он упал. Мне этого показалось мало, и я продолжал молотить его кулаками. В ту минуту я не владел собой. Наверное, вся моя боль и отчаяние вырвались на волю, найдя себе случайную мишень. Не знаю, чем бы кончилось дело, если бы несколько смельчаков не бросились и не оттащили меня от валявшегося на полу мерзавца. Хозяин бистро выпроводил его вон и сказал мне:

– Этот придурок давно нарывался. Только некому было поставить его на место. Ничего, полежит на больничной койке, глядишь, поумнеет.

Я вернулся за свой столик, и вскоре ко мне подсел старик.

– Меня зовут Акли, – представился он, – по возрасту я тебе в дедушки гожусь. Все тут зовут меня Шибани. Ты тоже можешь так меня звать. Я родом из Алжира, из Кабилии. Во Франции уже сорок лет. А ты откуда?

– Я из Орана. Вот, учусь, как жить слепым.

– Оранец, значит? Вон оно что… Теперь понимаю, почему ты ему навалял. Вы, оранцы, ребята веселые, но драться умеете.

– Не лучше и не хуже других. И потом, нельзя по мне одному судить обо всем Оране. Там у нас всякие есть. Я, например, уважаю других, но, если меня оскорбляют, терпеть не стану. Я вот заметил: в мире полно хамов, которые только на словах грозные. А по сути – слабаки слабаками… Таким лучше молчать в тряпочку.

– Правильно говоришь, парень. Но все-таки люди должны проявлять друг к другу побольше уважения. Ладно, оставим это. Ты мне лучше вот что скажи. Ты считать умеешь? У меня тут своя торговлишка, да вот что-то баланс не сходится. Не пойму, в чем дело.

– Конечно умею. Я в математике всегда был силен. Даже всякие заковыристые задачки решал.