– Ну да, было такое. Однако у Константинова, тогдашнего начальника отдела планирования исследований, я понимания не нашел. Тему он зарубил под корень. Так что… – Капачинский развел руками.

Куприянов чуть улыбнулся:

– Зарубил-то он зарубил. Но, насколько мне известно, вы пытались заниматься объектом самостоятельно, без финансирования.

На мгновение лицо завлаба тронул страх. Но тут же исчез.

– Донес все-таки кто-то… Ну, это в нашей среде сплошь и рядом. Мозгов на успешную научную работу не хватает, а вот доносец настрочить – тут мы великие мастера. – Капачинский явственно скрипнул зубами. – Ну да, и такое было. Вы, наверное, слышали легенду о том, как в Зоне появились бездонные фляги для воды. Якобы по желанию сталкеров, по так называемому «заказу»… Ну, вот и мы попробовали заказать нужный нам артефакт и получить к нему доступ. Я тогда потратил свои личные средства, чтобы доставить заказ из Зоны. Нанял сталкера, чтобы он вынес.

– И как звали сталкера?

– Сталкера звали Ментол. Один из лучших специалистов своего дела. Однако из Зоны он не вернулся. А на другого моих средств уже не хватило. Я предложил коллегам скинуться, но меня не поддержали. Тут в первую очередь вера нужна. В успех…

Куприянов снова мягко улыбнулся:

– Откуда вы, Михаил Владимирович, знаете, что Ментол из Зоны не вернулся? А может, он заныкал ваш артефакт и скрылся с ним?

– А смысл? Он же физической сущности этой штуки не знал. Только внешний вид да место, где она может находиться. К тому же я интересовался потом. Среди сталкеров ходили разговоры, что он погиб. Как они в таких случаях выражаются – гикнулся. В общем, ничего у меня не получилось. – Капачинский снова сокрушенно развел руками.

– Однако вы ведь снова намерены взяться за тему над ускорителем времени. Я правильно понимаю?

Глаза у завлаба на пару секунд стали круглыми, и челюсть отпала. Но потом он взял себя в руки и даже погрозил Дмитрию пальцем:

– А ведь я не говорил вам, что артефакт был ускорителем времени. Похоже, доносчик находился в ближайшем моем окружении, среди сотрудников лаборатории. И я даже догадываюсь, кто это. Ева Сыркова?

Куприянов усмехнулся. Уже без мягкости. Такое знание этому яйцеголовому можно теперь и позволить. Перейти, так сказать, в режим доброй воли…

– Вы правы. Это она.

– Экая сука! Тварь!!! Доносчица! – прошипел завлаб. Никаких раздраженных выкриков он себе не позволил.

Куприянов снова усмехнулся:

– А вот теперь вы не правы. Она вовсе не тварь и не доносчица. И больше вам знать про нее не нужно. Для вашего же спокойствия.

Глаза Капачинского вспыхнули возмущением.

– Ну, спасибо! Благодетель вы мой! – Было видно, что он хочет вскочить и закончить разговор.

– Спокойнее, Михаил Владимирович! Что вы, право, как ребенок? Мы с вами один хлеб едим. Государственный. И личные интересы вынуждены подчинять в первую очередь интересам государства.

Завлаб поразмыслил несколько мгновений и угомонился.

– Да, правда ваша, конечно. Хорошо, все равно нет смысла скрывать. Да, я намерен вновь поднять вопрос о возобновлении научно-исследовательской темы с ускорителем. Мы называем его «бустером». А вы намерены воспрепятствовать мне?

– Ни в коем случае!

– Тогда к чему весь этот разговор? Что вы от меня хотите?

Голос Куприянова снова сделался по-кошачьи мягким:

– Сейчас я хочу, Михаил Владимирович, чтобы мы продолжили беседу в других стенах. Где нас с вами ни в коем случае не услышат чужие уши. Гарантированно не услышат, при специальной технической поддержке. Государственные интересы, знаете ли, не терпят чужих ушей. Поэтому я предлагаю перебраться в мой служебный кабинет.

На физиономии Капачинского явственно возникла подозрительность.

– Вы намерены меня задержать?

Дмитрий чуть не расхохотался. Но тогда обида завлаба легла бы между ними разделительной межой…

– За что, Михаил Владимирович? Помилуйте! Никаких преступлений вы не совершили! Мне просто нужно с вами проконсультироваться. И как раз по вашей специальности.

* * *

Через полчаса, ушедших на дорогу и оформление пропуска для завлаба, они уже сидели в служебном кабинете Куприянова.

Капачинский сразу взял быка за рога. Все-таки человек он был инициативный.

– И какого плана вам требуется консультация?

– Сейчас расскажу, любезный Михаил Владимирович. Только вынужден предупредить: обо всем, что вы сейчас от меня услышите, – ни одной живой душе. Даже сотрудникам вашей лаборатории знать не положено. Дело касается ведущегося сейчас нашим особым отделом уголовного расследования. У вас, конечно, имеется соответствующий вашему служебному рангу допуск к сведениям, составляющим государственную тайну, но тут, уж не взыщите, я возьму с вас дополнительную подписку о неразглашении. И только после того, как подпишете документ, я вам все расскажу. Уж не взыщите…

– Все настолько серьезно? Может, мне вообще лучше об этом не знать?

– Да, очень серьезно! Но лучше вам знать. Дело касается вашего заказанного ускорителя.

Капачинский несколько секунд пожевал губами. Наконец любопытство победило.

– Хорошо. Берите вашу подписку.

Куприянов распечатал бланк, и Капачинский поставил на нем автограф.

– Вот и славно, Михаил Владимирович! А теперь перейдем к делу… Дело в том, что намедни один из криминальных авторитетов Предзонья осуществил ваш давний замысел. Руководимые им сталкеры вынесли из Зоны заказанный вами «бустер».

Сказать, что Капачинский был потрясен, – не сказать ничего. У него даже руки затряслись.

– Значит, нам все-таки удалось… так сказать… сделать заказ? Мы будем допущены к изучению артефакта? Типа право первой ночи… – Уголки его рта поднялись в счастливой улыбке.

Дмитрию даже жаль стало гробить такую откровенную радость, но ничего не поделаешь. Он достал из ящика стола несколько фотографий и разложил перед завлабом. Тот взял их все еще трясущимися руками.

– Что это за руины?

– В эти руины превратился особняк криминального авторитета в день, когда сталкеры доставили ему заказанный вами артефакт.

– Что вы говорите! – Капачинский снова пересмотрел фотографии, потом положил на стол и хлопнул себя кулаком по лбу. – Я понял! Мы – ослы, а не ученые! Вернее, я – осел! Конечно же! – Он воздел к потолку руки. – О, какой я безмозглый дурак! Ведь это на поверхности лежит!

– Что вы имеете в виду?

Капачинский перестал сокрушаться.

– Вы не понимаете? А между тем все просто! «Бустер» ускоряет время. А что происходит с любыми предметами со временем?.. Правильно, они портятся. Дома постепенно разрушаются… А мне это и в голову не пришло. Вы говорите, особняк криминального авторитета? То есть новодел! А руинам этим уже тысячи лет… Нет, я – осел!.. Наверное, необходимо было при заказе подумать об ограничении скорости времени. Скажем, чтобы оно текло всего лишь в два или три раза быстрее. Для начальных исследований этого бы вполне хватило. И для людей не опа… – У него снова распахнулись глаза. – Подождите! А что случилось с людьми?