Не, ребята. Чудес на свете не бывает…

Кудеяр в серьёзной задумчивости тёр рукой подбородок, когдас лестницы снова раздались истошные Ритины крики:

– Ваня!.. Ваня!..

Он сунул осколок в карман, выскочил за дверь и свесилсячерез перила:

– Что ещё?

Спросил по инерции – можно было обойтись, ибо всё стало сразуясно и так. Рита металась по площадке перед своей дверью, а из прихожей налестницу торжественно выползало густое облако пара. Снова пахло мокрым изатхлым, но теперь ещё и горячим.

Иван в три прыжка слетел вниз и почти вслепую устремился вквартиру. Там густым молоком плавал банно-тропический туман и раздавалисьвесьма характерные звуки – плеск и шипение. «Бирма. Сезон дождей. Кобрывыползают из нор…» Участковый Собакин проявил себя по-мужски. Загасил вИхтиандровой ванной газовую колонку и прибежал следом за Скудиным.

Новая волна наводнения, как выяснилось, постигла всё ту жемаленькую комнату с её многострадальным «факультетом ненужных вещей». Проникнувтуда, Иван обнаружил, что оправдались его худшие предположения: прорвалобатарею центрального отопления. Свистящие струи хлестали из-под подоконника,щедро поливая только что отодвинутые ящики и заботливо вытертый сундучок.Сокровища затонувших галеонов опять шли на дно. Иван сдёрнул с железной кроватиодеяло, мокрое и заляпанное растаявшей штукатуркой, и пошёл «на амбразуру»,держа одеяло перед собой; как щит. Струи, бившие навстречу, показались емукрутым кипятком. «А ещё говорят, будто температуру в сети снизили…»

В это время с лестницы долетел новый голос. Для разнообразия– женский. И весьма далёкий от каких-либо матюгов. Даже, можно сказать,совершенно наоборот.

– Андроша!.. Андрончик!.. Дорогой мой! Ты не ранен? Тыцел?.. – вопрошал он с такой упоительной заботой, что перед мысленнымвзором Скудина тотчас возникли пышные кремовые торты. – Андрошечка, у тебявсё в порядке? С тобой ничего не случилось?..

Участковый успел сунуться в горячий туман и выскочитьобратно, словно поплавок из воды.

– Клавка! Быстро Евтюхову звони! – взял он на себятактическое командование. – Пусть живо отопление перекрывает! Батареялопнула!..

Иван, тихо рыча, между тем заблокировал батарею одеялом.Заткнуть течь он, естественно, не надеялся – но хоть лилось теперь не накоробки с золотом инков, а по одеялу непосредственно на пол, и то хорошо. Увы,свёрнутый шерстяной жгут держаться между батареей и подоконником никак не хотел– Кудеяр то и дело поправлял его, заново шпарясь. «Эсминец „Стерегущий“погибает, но не сдаётся. Открыть кингстоны!»

– Ваня? – Рита возникла рядом с ним из клубящихсяоблаков, словно мокрый и растрёпанный ангел. Мигом оценила ситуацию – и загналав щель наконец-то дождавшиеся применения тапочки. Иван вновь принялсяоттаскивать ящики, ставя их почти на прежнее место. Внутри ящиков что-то тяжелобрякало и звенело. Вернувшийся участковый принялся деятельно помогать.

Этажом ниже незримая Клава усердно крутила диск телефона. Постенам и потолку Клавиной квартиры текло всё сильней, так что мифологическоесущество под названием «сантехник Евтюхов» вызывалось ею с азартом древнегочернокнижника, материализующего демона в пентаграмме.

– Райка, ты?.. – Она кричала в трубку изо всехсил, и Скудин с соратниками слышали её как бы дважды – через лестничную клеткуи непосредственно сквозь пол. – Райка, беги быстро в сортир, зовиЕвтюхова!.. Что?.. Как это занят!!! Здесь кипятком заливает! Батарея!.. Нет, неу меня, надо мной! Да, да, пускай ноги в руки…

После чего раздался приглушённый перекрытиями скрежетотодвигаемой мебели. Участковый Собакин всплеснул руками и срочно отбыл напомощь. Не оставлять же хрупкую женщину наедине со шкафами!

Сантехник Евтюхов появился с рекордной по нынешним временамбыстротой. Знала, наверное, Клава какое-то заветное слово. Внешне он был точнотаким, каких некогда рисовали в журнале «Крокодил» ядовитые советскиекарикатуристы. Среднего роста, неопределённого возраста (что угодно от сорокадо семидесяти), при всесезонной кепке и зарослях сивой щетины, с окурком нагубе, в засаленной одежонке, некогда бывшей тёмно-полосатым костюмом. С явнымиследами пьянства – и неожиданными на опухшей «морде лица» совершенно трезвымиглазками.

У него был вид посвящённого, причастного к тайнам, о которыхвсем прочим не положено даже догадываться. Сантехник Евтюхов окинул зонуразрушения зорким взглядом полководца, подоспевшего к битве, сказал «ага» инеспешно удалился по лестнице вниз. Перед умственным взором Скудина пронёссякошмар: нескончаемые поиски ключа от подвала… сбивание замка «под вашуответственность»… и далее абсолютная невозможность разобраться, какой вентильчто закрывает. По счастью, сантехник Евтюхов полностью соответствовал русскойпословице: «Пьян да умён – два угодья в нём». Пьян ли на данный момент былЕвтюхов, не удалось сразу установить даже многоопытному спецназовцу, но вот чтоумён – никакому сомнению не подлежало. Буквально через пятнадцать минут напоркипятка начал слабеть и скоро вовсе иссяк. Получив передышку, Иван оглядел своиджинсы, только годившиеся в стиральную машину, попробовал отжать рукавасвитера, предназначенного для будничной службы… «Сходил, называется, к женщинев гости!»

Он стал раздеваться, по возможности уберегая обваренныеруки, и тут в Ритину квартиру вернулись участковый Собакин и Клава. Былонеясно, за которым хреном их опять принесло, но… «Ваня, посмотри, какая женщина!..»Иван посмотрел на «хрупкую женщину» один раз и мгновенно забыл, о чём собиралсяподумать.

О-о! Клава элементарно потрясала воображение.

На её фоне кустодиевские купчихи, Венеры, Данаи и прочиевыразительницы «полнокровной женской красы» – бледнели, меркли и исчезали.Ввиду абсолютной невозможности что-либо выражать.

Она была грандиозна, роскошна и великолепна. Она колыхалась,благоухала мёдом и ванилью и сияла зефирным бело-розовым светом. Её следовалоисчислять не в килограммах, а в мегатоннах. Рита рядом с нею сразу сталаказаться тощим цыплёнком, коих (старшее поколение не позволит соврать) вдревности называли «физкультурниками» за синюшный оттенок, близкий к тогдашнимспортивным костюмам, и продавали по рубль ноль пять.

Участковый Собакин успел приодеться и исполниться решимостина всякий случай проверить скудинские документы. «Ходють тут всякие,понимаешь…» При виде Ивана, голого по пояс и очень недовольного происходящим,решимость Андрона как-то сразу увяла.

– А… – сказал он. – Ну-ну…

И стал смотреть в другую сторону.

Клаву зримыми свидетельствами суровой мужской биографиисмутить оказалось труднее.

– Что вы, милочка!.. – устремилась она кРите. – Пожалуйста, не делайте этого!..

Руки у Скудина вправду сплошь пошли волдырями, и половинауже прорвалась. Некогда на курсах домашней медсестры Риту обучили оказыватьпервую помощь и даже делать уколы, но с тех пор ей заниматься этим неприходилось. Неиспользуемые же знания имеют свойство выветриваться, и, вспомнивпопулярное народное заблуждение, она попыталась намазать Ивану ошпаренные местаподсолнечным маслом.