по столу, отчего призрачная простыня съёжилась, пискнув:

– Осторожнее, пожалуйста! Я понимаю, что Мурный Лохмач очень важен для нас, и мы собираемся его спасать, и я даже согласна погибнуть в схватке, но заметьте – в схватке, а не до неё! А если каждый будет так бить, то наш отряд спасателей не досчитается одного ценного бойца!

– Извини, – пробасил Шарман, осторожно расправив призрачные складки, образовавшиеся после его неосторожного удара, а потом добавил, обращаясь ко всем:

– Все ваши планы никуда не годятся! Потому что...

– Потому что спасать никого не надо, мр-р-р-р-р-р! – сказал Базиль, прыгнув на стол, и был тут же обмотан обрадованной простынёй-призраком.

Все присутствующие тоже готовы были в едином порыве наброситься на оборотня и расцеловать его от радости встречи, но Базиль остановил их, помахав лапой, которую с трудом выпростал из простыни.

– Я готов принять всю бурую восхищения мной, но от каждого по отдельности! В очередь, друзья мои! В очередь! – смеясь, сказал он.

Когда восторги улеглись и все знаки внимания были приняты, Базиль принял человеческий облик, оставшись в компании Шармана и Мари Туше.

– Как же ты нас напугал! – воскликнула она, зависнув над оборотнем и игриво взлохмачивая его и без того косматую шевелюру. – Мы думали, что она тебя убила!

– Дорогая Мари, многие женщины из ревности хотели меня убить, но все они вовремя одумались! – весело заявил Базиль. – А Клодине я даже ещё не изменял!

– Неожиданное помилование осуждённых – твоих лап дело? – спросил Шарман, покачав головой.

– Естественно! – задрал нос Базиль. – Мари! Где прячется твой возлюбленный?!

Карл IX, несмотря на высокое происхождение, с некоторых пор тоже вступил в ряды мятежников. Ему приходилось лично встречаться с Хозяином Потустороннего Парижа, и он был против тех мер, которые предпринимал Ле Гран Фушюз, собственно, из-за этого он и угодил на ярус пыток во Дворце Правосудия.

– Шарль! – позвала Мари Туше, и из-за колонны показался ещё один призрак.

Как все монархи Потустороннего Парижа, Карл купил себе преображение внешности, чтобы выглядеть так, как это было в лучшие моменты жизни, поэтому сейчас он предстал перед собравшимися щеголеватым молодым красавцем с аккуратной бородкой и миндалевидными тёмными глазами. Ему очень шли короткий бархатный колет, гофрированный воротник, пышные панталоны, и даже стёганые на вате чулки и прилагающаяся к ним обувь из бархата, украшенная каблуками и розетками, тоже были к месту. Правда, пребывание на ярусе пыток, тоже наложило свой отпечаток: образ был нечёток и временам дрожал. Мари взяла его под руку и улыбнулась Базилю.

– Благодарю вас! – с чувством сказал Карл, пожав Базилю руку. – Вы совершили чудо!

– Чудить-то он мастер у нас, – усмехнулся Шарман, тоже пожав руку Карлу.

– А это мой подарок влюблённым! – объявил Базиль, вынимая из кармана очередную табакерку и коробку с мушками, чтобы вручить её Мари (эти дыхания и биения он получил от Марии-Антуанетты). – И пропуск на сторону живых для вас двоих на медовый месяц!

– Базиль! – радостно воскликнула Мари. – Как ты это достал?! Ты просто волшебник!

Как и подобает счастливым влюблённым, они удалились, пролетев сквозь стену, а Шарман изучающе взглянул на Базиля, догадываясь, что самую важную информацию тот приберёг для него.

– Для тебя тоже подарочек найдётся! – сказал Базиль, вынимая листы, вырванные им из гримуара Люрора де Куку.

Шарман взял их и принялся жадно читать.

– Вот это, я понимаю, удача! – пробормотал Шарман. – Это же верное средство против первого советника! Как к тебе попали эти бумаги?

– Да, как в пословице: вор у вора дубинку украл! – усмехнулся Базиль и рассказал Шарману, как было дело. – Надо разобраться, что там к чему. Если я правильно понял, то ту, кто может нам помочь одолеть Люрора, а, может быть, и самого Хозяина, надо искать на стороне живых – это вполне нормальная живая мадмуазель! Там очень странно сформулирована суть, много формул, каких-то зарисовок и заклинание. Может, алхимики наши смогут вникнуть?

– А Клодина уже читала этот гримуар? – спросил Шарман. – Она тоже ищет?

– Скоро узнаю! – отозвался Базиль, мечтательно улыбаясь.

– Ты собираешься туда вернуться?! – поразился Шарман.

– Есть идея получше! – промурлыкал Базиль, снова трансформируясь в кота.

Через мгновение оборотня и след простыл, мало того, Базиль ещё умудрился зачем-то похитить призрачную простыню. Шарман пожал плечами и тяжело вздохнул. Он очень хорошо знал Базиля, и сейчас мог бы побиться об заклад, что оборотень стал как-то очень уж мечтателен и склонен к излишнему риску. Не иначе как влюбился в ту, кого боялся весь Потусторонний Париж! Только этого не хватало!

***

В это время Клодина, приказав всем платяным шкафам распахнуться, придирчиво рассматривала свои наряды, думая о том, чем поразить своего сумасбродного любовника. У неё было несметное количество платьев самых оригинальных фасонов, большинство из которых она разработала сама. Смелые разрезы и декольте, немыслимые турнюры и корсеты, шлейфы и боа. Что выбрать?! Знать бы, где будет встреча?! Так и не решив, что надеть, Клодина собралась отдаться в объятия Морфея, когда простыня вдруг неожиданно соскользнула с постели. Если бы на месте мадмуазель де Нозиф оказался Корней Чуковский, то его знаменитые строки «Одеяло убежало, улетела простыня...» прозвучали бы уже в XVIII веке, Клодина же, не имея поэтической одарённости, наблюдала за этим действом молча.

Улетевшая простыня зависла в воздухе, и на ней, как на экране, отобразилась крыша её дома и время встречи, обозначенное дословно, как «улётное время». Базиль, как истинный кот, назначал ей свидание на крыше! На мгновение, ей тоже захотелось стать кошкой, как он, кажется, алхимики под пытками проговорились, что есть такое зелье, на время превращающее человека в кота. Впрочем, это была лишь экспериментальная модель. Не годится! Призрачная простыня быстро ускользнула через открытое окно, а Клодина, по привычке отправив за ней соглядатаев, снова обратила свой взор к платьям. Теперь она знала, в что ей одеться, чтобы поразить Базиля наповал!

Единственным, что её смущало сейчас, был букет, присланный Люрором де Куку. Сейчас стоял в кабинете Клодины, и ей казалось, что эти мёртвые