а потом недалеко от школы машина резко свернула направо и затормозила возле круглой шестнадцатиэтажки, с пентхаусом и крытыми балконами. Дожидаться водителя Екатерина Сергеевна в этот раз не стала, дверь открыла сама и прямиком зацокала к центральному подъезду. Девушка-призрак, естественно, последовала за ней. Я проделала то же самое и через пару минут выяснила, что живут они на третьем этаже, в квартире №77.

***

– Ну, узнала что-то? – затараторил «Демидыч», едва заметил меня среди кресел в зале ожидания.

– Узнала. Думаю, спонсор приюта и есть мать нашего Саввы?

– С чего это?

– Они с заведующей называют его тем самым мальчиком, и разговоры о нём здорово её пугают.

– А призрак что?

– Ничего. Мне не удалось её разговорить. Она как будто помешанная. Глядит всё время в одну точку да песни поёт, качаясь как белая берёза.

– Выходит, опять ничего. Одни догадки.

– Ну не совсем. Я выяснила их место жительства.

– Правда? – В глазах «Демидыча» вспыхнуло любопытство. – Тогда давай, я поговорю с ней.

– Не надо. – Я сделала шаг назад и, опустившись в кресло, посмотрела по сторонам. На нас никто особого внимания не обращал, не оглядывался и пальцем у виска не крутил. Значит, трюк с телефоном худо-бедно работал. – Возвращайся домой, а я послежу за ней несколько дней. Нам доказательства нужны, а ты только хуже сделаешь. Она и так попросила заведующую сообщить ей, если ты снова появишься.

– Ну и что? – нахмурился он. – Можно было бы…

– Спать на вокзале будешь? А деньги? – Я вдруг поняла, что совершенно не знаю, как он живёт и на что существует. – Ты работаешь где-то?

– Работаю, – как-то слишком тихо ответил он, – но не официально. То грузчиком, то разнорабочим, иногда ремонтирую что-нибудь у соседей. Везде, где придётся, в общем. С бывшей условкой особо не берут никуда да и с учёта у психиатра меня не снимают. Спасибо пенсию по инвалидности платят.

– Понятно… – Сгорбившись, я провела рукой по волосам. До поезда оставалось два часа, и я отчаянно думала, как их использовать. – Мне нужно узнать как можно больше про Пестереву.

– Предлагаешь людей расспрашивать?

– Нет, можно прочитать в интернете.

– Интересно как? – и он показал на свой телефон размером с кирпич.

Я вздохнула и ещё раз огляделась по сторонам. Несколько мальчишек играли в гонки на телефонах, кто-то слушал музыку, кто-то отсылал сообщения по «аське», пожилая женщина напротив читала толстую книгу. Рядом с ней, на сиденье, лежала закладка в виде цветной листовки «Компьютерные курсы для пенсионеров». Библиотека. Ул. Емельяна Пугачёва, дом 9.

И, широко улыбнувшись женщине, я осторожно похлопала «Демидыча» по плечу.

– В этом месте нам не должны отказать.

***

– Всё просто, – сказала я, когда мы подошли к пятиэтажному зданию из серого кирпича. – Ты приходишь и вежливо называешь своё имя. Если библиотекарь в хорошем настроении, а читателей в читальном зале не слишком много, то тебе за разумную плату могут предоставить компьютер. В конце концов, услуги печати и сканирования они ведь оказывают.

«Демидыч» нахмурился и пробурчал себе под нос что-то едкое, но в библиотеку всё же зашёл и, вытащив из кармана паспорт, заковылял к библиотекарше. Ей оказалась приятная блондинка лет тридцати пяти. Душевная, но слегка прихрамывающая. Записав данные «Демидыча», она выдала ему формуляр и, заполнив квитанцию на пятьдесят рублей за «аренду ЭВМ» проводила к компьютеру. Допотопная машина с огромным белым монитором, напоминающим гроб, начала медленно загружаться.

В интернет нам удалось войти только минут через пятнадцать. «Демидыч» тихонько матерился, я старалась помалкивать и лишний раз его не трогала.

– Систему бы им переустановить и процессор почистить. Не компьютер, а свалка, – кряхтел он, пока на экране переворачивались крохотные песочные часики.

Наконец нужная вкладка открылась, и я уставилась в экран, пытаясь зазубрить всё, что удастся выяснить.

Пестерева Екатерина Сергеевна. Пятьдесят девять лет. Родилась и выросла в Ч***. Училась в местной школе, затем в областном политехническом институте на инженера. По распределению вернулась в родной город. Четыре года назад стала директором металлургического завода, до этого десять лет проработала заместителем директора. Разведена. Одна воспитывала дочь Альбину, которая умерла в тысяча девятьсот девяносто девятом году, выбросившись из окна…

Глава двенадцатая

Покидая библиотеку, «Демидыч» пошатывался. Лицо его было серым и хмурым, как небо, отражающееся в лужах на асфальте. Я молчала. Он тоже не стремился разговаривать и только иногда хлопал себя по карманам.

– До чего же курить хочется, – наконец выдал он, рассматривая свои ботинки. – Два года назад бросил, а сейчас вот опять тянет. Всё из-за девчонки твоей. Неужели она и правда дочь этой тётки?

Я пожала плечами и посмотрела на серое здание библиотеки.

– Выходит, так.

– Думал, её убили, или от рака померла, на худой конец, от СПИДа или порока сердца какого-нибудь. Но, чтобы из окна выброситься в девятнадцать лет…

– Девятнадцать ей так и не исполнилось, – сухо добавила я. – Нескольких дней не хватило.

«Демидыч» покачал головой и пробубнил себе под нос что-то нечленораздельное. Поблизости людей не было, поэтому я не стала напоминать ему про меры конспирации в виде телефона у уха. Там, где раньше располагалось сердце, залегла какая-то тяжесть. Ни одной фотографии этой самой Альбины мы не нашли: как будто кто-то специально изъял их из интернета. Ни в «Вконтакте», ни в «Одноклассниках», нигде… Но это не мешало мне строить теории о том, что девушка, певшая в кабинете заведующей, и есть дочка Пестеревой.

Савва как-то сказал, что души, у которых есть неоконченные дела, не могут найти свет. Интересно, какие неоконченные дела есть у этой Альбины? И вдруг они тут совершенно не при чём? В средние века самоубийц хоронили не на кладбище, а где-то около, за оградой. Людей, наложивших на себя руки, считали самыми страшными грешниками. А что если, и Альбину постигла похожая участь. Этакий ад на земле – вечное скитание в мире живых и отлучение от света…

– … мать Саввы?

– Что? – удивилась я, подняв глаза на «Демидыча». Он всё так же сидел на бордюре и поглаживал остатки бороды.

– Мне кажется, Альбина и есть мать Саввы.

– Вряд ли. Она умерла одиннадцать лет назад. Сейчас ей бы было тридцать, а Савве – шестнадцать. Думаешь, она могла родить в четырнадцать?

«Демидыч» прищурился. В его глазах читалось сомнение. Четырнадцатилетняя мать. В такое верилось слабо. Слабо, если не брать в расчёт историю Вали Исаевой. Историю, о которой судачила вся Россия, а ведь той девочке и двенадцати тогда не было.

– Ладно. – Поднявшись с бордюра, «Демидыч» тщательно отряхнул