ехать больше трёх часов. Я разбужу, когда приедем.

«Демидыч» послушно убрал телефон в карман и развалился на сиденье, подложив под голову вещевой мешок. Народу в вагоне было немного. Мы уезжали во вторник. Ни студентов, ни дачников, одни работяги – места предостаточно. «Пусть набирается сил, – грустно подумала я и от волнения потёрла подбородок, – ещё неизвестно, с чем мы столкнёмся в Ч***».

Честно говоря, мысль съездить в Дом малютки уже не казалась мне такой уж гениальной. А если мы ничего не найдём? Столько лет прошло. Вспомнят ли они Савву? А если и вспомнят, что нам даст это? Как мы отыщем его родителей? А если и отыщем, что дальше? Что мы будем с этим делать? Как действовать?.. Я вдруг осознала, что наполнила сердце «Демидыча» ложной надеждой. У него появилась цель, и он живёт этой самой целью, целью, у которой, возможно, нет продолжения…

Кто-то из пассажиров захрапел, я вздрогнула. «Надо гнать от себя эти мысли, – прошептала я. – Как бы всё не закончилось, что-нибудь мы да получим. Надеяться нам никто не запретит».

В середине вагона началась какая-то возня. Похоже, у кого-то что-то разлилось или разбилось. Оглянувшись, я заметила невысокую, средних лет женщину, которая стоя на корточках собирала рассыпавшиеся по полу зеркальце, губную помаду, пачку салфеток и карманный словарик. Посмотрев на словарик, я вздохнула и опустила плечи. Тоска по книгам росла во мне день ото дня, и с этой тоской могла сравниться только та, что я испытывала к папе и Ромке. Несколько пассажиров читали газеты, и лишь один усатый мужчина в очках держал в руках потрёпанный томик Джека Лондона «Белый клык». Я встала, прошла между рядами и, усевшись рядом с усачом, посмотрела на цветную картинку с изображением огромной волчицы и маленького серого волчонка. Мы читали около часа, а потом он захлопнул книгу и, закрыв глаза, прислонился головой к стене. Улыбнувшись, я поблагодарила его за компанию, и присоединилась к супружеской паре, которая сидела через два сидения и воодушевлённо разгадывала сканворд:

– Утверждение, не требующее доказательства? – почесав нос, спросил мужчина.

– Да хрен его знает, – пожала плечами женщина.

– Аксиома, – подсказала громко я, но меня, естественно, никто не услышал.

Слово в сканворде на букву «А» так и осталось не разгаданным.

***

– Вставай, – тихо сказала я «Демидычу», когда поезд стал медленно сбавлять ход. Он не отреагировал, поэтому мне пришлось коснуться его щеки своей ладонью. – Вставай! Мы почти приехали.

«Демидыч» замахал руками, выругался, но всё же встал. Лицо у него было помятым. На левой щеке виднелось несколько красных полос от вещевого мешка.

Я засмеялась и вспомнила Ромку. Он выглядел примерно также, когда в первый раз поехал со мной в деревню к тёте Глаше. Тоже пытался спать, но ему это не особо давали делать. Контролёр три раза проверяла билеты, смуглая женщина с косой во всё горло предлагала мороженное и газированные напитки, а группа туристов в конце вагона горланила песни Трофима. Ромка тогда зарёкся больше никогда не ездить на дачу. Даже пробубнил что-то вроде:

– Хорошо, хоть эта пытка всего на восемьдесят минут растянулась. Больше бы я не выдержал.

– Нам ещё три километра пешком топать, – захохотала я и показала ему язык.

Он тогда даже за сиденье схватился, чтобы не упасть. Всё бы на свете отдала, лишь бы вернуть этот момент…

– Ты ещё на земле? – «Демидыч» кашлянул и забарабанил пальцами по стеклу. – Вон все уже в тамбур идут. Одни мы с тобой сидим.

Я кивнула и пригладила волосы. Протиснулась сквозь толпу и первой спрыгнула на перрон. «Демидыч» вряд ли успел заметить, как я мысленно попросила небо помочь нам.

Ч*** мне понравился. Тихий, маленький, чистенький, с узкими улочками и почти без светофоров. Три школы, две больницы, одна детская и одна взрослая поликлиники. Деревья уже успели сбросить листья. Проходящие мимо люди кутались в шарфы и шапки. В Ч*** было заметно холоднее, чем у нас.

«Демидыч» искал улицу Ленина 18 «Б». Видимо, он стеснялся спросить Дом малютки напрямую, но люди сразу понимали его и чётко объяснили, как идти, чтобы добраться до нужного места. Он кивал, я по привычке говорила спасибо. На Ленина 18 «Б» мы вышли примерно через полчаса.

Я удивилась, когда увидела одноэтажный розовый домик, похожий на здание детского сада. Его территория была на редкость ухоженной и чистой. Деревья аккуратно подстрижены, а в середине участка располагалась детская площадка с горками, каруселями и качелью. Врать не стану, я ожидала увидеть разруху и нищету. Старый обветшалый барак с серыми стенами в трещинах, покосившиеся двери и малышей в застиранной, дырявой одежде.

– Дети, наверное, в здании, – предположил «Демидыч», когда приоткрыл калитку в ограждении. – Накрапывает.

Я подняла голову и посмотрела на небо. Оно и в правду было сплошь усыпано свинцовыми тучами.

– Главное, чтобы не было ливня, – зачем-то сказала я и застыла на пороге. – Если внутри также хорошо, как снаружи, то у них щедрый спонсор.

– Может быть. Мне без разницы. – Лицо моего спутника исказилось: он нажал на ручку двери.

Внутри оказалось хуже, чем снаружи, но ненамного. Косметический ремонт, похоже, сделали недавно. С выкрашенных в приятный зелёный цвет стен штукатурка не падала. Мебель тоже стояла добротная, только старая и сильно изрисованная цветными карандашами и фломастерами.

– Нам бы заведующую, – заискивающим тоном начал «Демидыч», обращаясь не то к охраннице, не то к старшему администратору, которая сидела за стойкой, нацепив на нос очки с крупными линзами, и пялилась в газету с объявлениями о работе.

– Что Вы хотите? – сухо спросила она.

– У меня личное. Мне надо узнать про одного мальчика, который жил здесь.

Лицо женщины вытянулось. Она внимательно оглядела «Демидыча», сморщила нос и с большой неохотой встала со стула, направившись в глубь коридора. Минут через семь навстречу к нам вышла другая женщина, ещё более суровая, чем первая. Худая, высокая и вся какая-то угловатая, в длинном сером платье и с волосами, собранными на затылке. На бейдже над левой грудью я успела прочитать имя ‒ Атлякова Галина Ивановна.

– Что Вы хотите? – ледяным тоном поинтересовалась она.

«Демидыч» сглотнул. Я нутром почувствовала, что он уже начал бояться эту женщину.

– Поговорить, – подсказала я, видя, что заведующая теряет терпение.

– Поговорить, – слегка заикаясь, повторил он. – О ребёнке.

– Хотите усыновить?

– Спросить…

Администратор-охранница села на прежнее место. Заведующая усмехнулась и секунду спустя проговорила почти ласково:

– Хорошо, давайте обсудим это в моём кабинете.

А затем направилась вперёд, громко цокая каблуками. «Демидыч» бежал за ней хвостиком, я тем временем выглядывала детей,