бомжи к нам сбегутся. А мы будем холить их, лелеять и долгими зимними вечерами слушать их байки про то, как они дошли до жизни такой. Ну, денег мы, конечно, не заработаем, зато славы будет! Ни один заезжий аферист наш дом не обойдет!

Надо отдать должное Марго: у нее ни один мускул не дрогнул, пока она мой рассказ об открывающихся перед нами заоблачных перспективах слушала и, лишь только, когда вдохновение у меня поиссякло, тихо зубами скрипнула:

— Ты прекрасно знаешь, что Лиза кто угодно, а не аферистка.

— Кто угодно? — поморщилась я. — А поточнее нельзя? Кто же она все-таки такая?

— Кто? Да всего лишь влюбленная девчонка! — звонко заявила Марго, прямо как с трибуны какого-нибудь международного конгресса по проблемам подростковой сексуальности. — И этим все объясняется. В том числе, и ее ложь. И вообще, влюбленные они всегда глупости делают. Себя, хотя бы, вспомни!

А вот это уже, между прочим, удар ниже пояса называется! Глупости она мне, видите ли, вспомнить предлагает. Да, может, я их и выше крыши наделала. И что особенно прискорбно, не только от большой любви. Но разве Лизу это извиняет? И потом, мои романтические увлечения в первую очередь мне же боком и выходили, а из-за Лизиных почему-то пол-Кондратова на ушах стоит! Включая и нас с Марго.

Вот ты на нее обижаешься, — меж тем продолжала давить мне на психику Марго. — А она очень работящая. Смотри, какой порядок у нас навела! Кастрюли-то как блестят, глаз не отвести!

— Предлагаешь, ее в горничные нанять? — я тоже не отказала себе в удовольствии на вычищенные Лизой кастрюли полюбоваться. — Ну, против этого я ничего не имею, если ты ее услуги будешь из своего кармана оплачивать.

— Все шутишь, — осуждающе засопела Марго. — А у меня душа не на месте. Как подумаю, где она сейчас может быть!

— Ага, намек поняла, — фыркнула я. — Хочешь, чтобы я по местам ее боевой славы отправилась? Ну нет, фигушки! Хватит с меня. Я и так предостаточно из-за нее за сегодняшний день натерпелась. Не забывай, что Косоротов с меня подписку о невыезде взял и, может, уже завтра для дачи показаний вызовет. И вообще, еще неизвестно, чем мне это дурацкое ведро обернется!

— А я тебя никуда и не заставляю ехать, — примирительно молвила Марго. Дескать, это дело сугубо добровольное и зависит от совести некоторых, здесь присутствующих.

Ну а раз так, то я предпочла сделать непроницаемую физиономию и громко, в растяжку, зевнуть:

— Да не переживай ты так за эту Лизу! Тем более Денис ее уже наверняка разыскал, и теперь они, как два голубка, воркуют в его «мерине».

— Думаешь? — прикусила нижнюю губу Марго.

— Да просто уверена! — вселила я в нее оптимизм. — Ты знаешь, какое там заднее сидение? Настоящий кожаный диван. Можно с таким комфортом расположиться!

Однако, вопреки здравой логике, Марго такой мой оптимизм почему-то не понравился.

— Люба, как тебе не стыдно! — стала она меня укорять. — Вот уж не знала, что ты такая пошлячка!

Ну, уж прямо сразу и пошлячка! Вон в Америке, между прочим, это очень распространенное явление. Говорят, чуть ли не большую часть современного ихнего населения как раз таки на заднем сиденье и спланировали. И ничего, еще смотри, какие прогрессивные янки получились! А, главное, мобильные. Все время в движении. Не ждут, когда к ним Магомет пожалует, а сами к нему на авианосце с гостинцами — вжик!

— Ой, ну ладно, давай, что ли, спать, — зевнула я душераздирающе и пошатываясь в гостиную поплелась. Чтобы наконец под елочкой прикорнуть.

Ну, а Марго, разумеется, как обычно, в своем «вольтеровском» кресле устроилась.

И, хотя меня и тянуло в сон, я воспользовалась случаем и задала ей все это время занимавший меня вопрос:

— Слушай, Марго, а про какие это яйца Пал Палыч распространялся? Я что-то не поняла…

— Может, Фаберже, — закопошилась в темноте Марго.

Ясное дело, от такого ответа мне легче не стало:

— А это еще что за хрень? Фаберже какое-то!

— Не какое-то, а какой-то! — отозвалась Марго протяжным стоном. — Фаберже — это фамилия знаменитого ювелира!

— Ах, вот оно что! — вырвалось у меня поневоле. — И что у него… М-м-м… Какие-то особенные были?

— О Боже! — кресло под Марго надсадно заскрипело. — Это же пасхальные яйца, которые цари друг другу дарили! Произведения искусства! Каждое десятки миллионов стоит! Если не сотни!

— Серьезно? — пробормотала я и с головой накрылась одеялом. И, уже засыпая, ликеро-водочному олигарху посочувствовала, которому, увы, не посчастливилось свой вклад в государство яйцами внести. Но ничего, нет худа без добра, зато он нашу кондратовскую гордую княжну в бронзе увековечит!

* * *

А с утра пораньше возник Стас. Он притащился с фазенды воодушевленный и с целым мешком семейных фотографий, которые он торжественно вывалил на диван.

— Вот! Здесь вся наша родословная! — обвел он ликующим взглядом зевающих спросонья чад и домочадцев. А среди них и меня, зевающую громче всех. Кого не было, так это Лизы, притом что Стас, конечно же, только из-за нее и расстарался.

— Дети, дети, сюда! — захлопал он в ладоши. — Посмотрите, какими красивыми были ваши пращуры!

Естественно, повторять приглашение дважды ему не пришлось. Потому что рассматривать фотокарточки любимое занятие Яна и Туськи. Сразу после мотания наших с Марго нервов.

Вот только разглядыванию пращуров они предпочли снимки самого Стаса в нежном и нежнейшем возрасте. На коленях у родителей, на горшке, а также голышом приблизительно трех месяцев от роду. В то время, как на общую фотографию — с небезызвестной бабой Нюсей и дедом Ипполитом и прочими родичами — в лучшем случае одним глазком покосились. Причем, Туська, та даже повнимательнее Яна, хотя на снимках вовсе и не ее предки были. А впрочем, в свете утверждения Марго, что мы все от одной обезьяны произошли…

— Так, а Лиза, Лиза-то где? Я же в первую очередь для нее все это принес! — завертел головой Стас, обнаруживший, наконец, отсутствие своей дорогой четвероюродной внучатой племянницы.

Э… — откашлялась Марго, — а ее нет. Дело в том, что она ушла от нас…

— Как ушла? — у Стаса даже губы задрожали. Совсем как у ребенка, которого сладкого лишили. — Но почему? Я же специально на фазенду переселился, чтобы вам здесь удобнее было…

На бедного Стаса без слез смотреть нельзя было. Уж больно близко к сердцу он эту самозванную внучку бабы Нюси принял.

— Понимаешь, — Марго прикусила нижнюю губу, — Лиза… Она не совсем та, за кого себя выдавала… Видишь ли, она не твоя племянница, как мы все думали…

— То есть?.. А