– Туалет здесь, Кейт, – сказал он. – Не нужно сновать повсюду.

Я пихнула его, ощутив укол совести. Финансы родителей – не мое дело.

– Это не смешно.

Мы с Фрэнком вместе вернулись в гостиную. Алана и Диего посмотрели на нас одновременно.

– Я его нашла, – сказала я, как бы все объясняя.

Фрэнк посмотрел на экран телевизора:

– Мне нравятся пингвины, как и всем, но пора идти.

Он направился к двери, а Алана встала и пошла за ним, вероятно, желая выведать у него, зачем он бродил по моему дому. Я надеялась, она узнает больше меня. Кора все еще лежала на руке Диего. Я посмотрела на телефон. Уже почти семь часов. Если до этого мне отлично удавалось не думать о сообщении Хантера, то сейчас я не могла сдержаться. Поэтому открыла его и уставилась на экран. Надо удалить. Но я этого не сделала. Просто убрала телефон.

– Давай отнесу Кору в кровать, – предложила я, дойдя до дивана.

– Я справлюсь. Куда ее отнести? – Диего взял ее на руки и поднялся.

– Ее кровать в соседнем доме.

– Показывай дорогу, – сказал он.

– Хорошо.

Мы вышли на улицу и повернули направо. Взрослые ужинали в доме тети Маринн, поэтому дом дяди Тима стоял пустой. Я повела Диего к задней стеклянной двери. Обычно никто не запирал в наших домах задние двери, поэтому я не удивилась, когда она легко отъехала в сторону. Диего не отставал.

Мы оба вошли в темную гостиную, и я закрыла за нами дверь.

– Свет, – прошептала я. – Сейчас найду выключатель.

Я двинулась к стене, но споткнулась о ногу Диего и, ухватившись за его руку, удержалась от падения. К счастью, не попала Коре по голове.

– Извини, – прошептал он.

– Сама виновата. Ничего не вижу.

Он хрипло усмехнулся. Я провела рукой по ближайшей стене и, наконец отыскав выключатель, нажала на него. Над нами загорелось несколько ламп.

– Ее комната наверху, идем за мной.

Передвигаясь по дому до комнаты Коры, я везде включала свет. Ее комнату я оставила без света, чтобы она не проснулась, когда мы будем ее укладывать. Я положила на кровать ее любимую игрушку, поправила подушку и отошла в сторону, чтобы пропустить Диего. Он осторожно опустил Кору на кровать и накрыл ее одеялом.

– Dulces suenos, – прошептал он.

Мы вышли из комнаты и закрыли дверь.

– Что ты ей сказал? – спросила я.

– Ты не учила в школе испанский? Я оскорблен, – сказал он, хотя его улыбка говорила об обратном.

– Вообще, учила. Но ничего не помню.

– Без практики язык быстро забывается.

– Это точно. – Я замолчала на несколько секунд. – Или если его плохо учить.

Мы спустились по лестнице, и он спросил:

– Ты оставишь ее здесь одну?

– Напишу ее маме и подожду в доме. Попрощаешься за меня с Аланой?

– Конечно. – Он застыл у задней двери, опустив ладонь на ручку. – Dulces suenos. Это значит – сладких снов.

– Ты дома разговариваешь на испанском?

– Разговаривал, когда был маленьким и бабушка с дедушкой постоянно нас навещали. А теперь не так часто.

Вероятно, не стоило заводить этот разговор, когда он уже был готов уйти, но я не удержалась и спросила:

– Где теперь твои бабушка и дедушка?

– Бабушка умерла пару лет назад, а дедушка живет сейчас в доме для престарелых, потому что у него болезнь Альцгеймера.

– Прости, – сказала я.

– Все нормально. Такова жизнь, верно? – Он открыл дверь. – Пока, Кейт.

– Пока, Диего.

Он вышел на улицу. Я написала тете, затем снова уставилась на сообщение от Хантера. Через несколько минут снаружи раздался смех. Я прошла в гостиную. Было темно, единственная лампа в другой комнате едва освещала помещение. Я раздвинула занавески и увидела, как Диего, его племянник, племянница и Алана вышли из дома к его машине. Алана взяла Диего за руку, сжала ее в своих и что-то сказала ему. Он засмеялся. Затем она подняла Камиллу, покрутила вокруг своей оси, держа ее на руках, и поставила на землю. Я отпустила занавески.

– Кэтрин!

Включился свет, заставив меня сморщиться от такой внезапной яркости. Я подняла руку, чтобы прикрыть глаза, и села, ничего не понимая. Было утро субботы, и солнце еще даже не встало. Часы показывали пять.

– Что такое? – спросила я озадаченно. – Все в порядке?

Надо мной стояла мама.

– К нам ночью кто-то вломился.

Я тут же проснулась.

– Кто-то проник в дом?

– Нет, на пристань. Они отвязали все гидроциклы.

Мама выглядела встревоженно.

– Отвязали?

О чем это она? Ночью наши гидроциклы стояли с южной стороны пристани, прикованные цепями.

– Они плавают по всему озеру.

Я выбралась из кровати и открыла шкаф, чтобы взять один из купальников.

– Они просто выпустили их в озеро? Не украли?

– Нет, они их не украли. Мы видим по GPS, как они плавают по всему озеру.

– Это так странно. Ключи они тоже взяли? – спросила я.

– Нет, наверное, сами были на лодке или гидроцикле и отволокли их, – ответила мама, развернувшись, чтобы уйти.

– И их не поймал патруль? Никто не пожаловался на шум ночью?

Включенные двигатели тихой ночью звучали достаточно громко.

– Ерунда какая-то. Мы до сих пор пытаемся добиться ответов. Встретимся внизу.

Она была права. Действительно ерунда. Я переоделась в купальник, надела ветровку и шлепки. В коридоре встретила взъерошенного Макса, который бормотал что-то насчет бессонной ночи. Мы вместе вышли из дома, зашли за угол и пересекли улицу. Оказавшись на пристани, я бросила взгляд на навесной замок. Он был срезан и криво свисал с петли.

Папа разговаривал в магазине с тетей и дядей. Подошел Си Ди, уткнувшись носом в мою ногу, я погладила его по голове. Затем он перешел к Максу.

– Привет, ребята. Есть мысли, что могло случиться? – спросил папа.

Я посмотрела на Макса, который лишь пожал плечами. У кого могли быть какие-то мысли?

– Друзья подшутили? – предложил Макс.

– Друзья подшутили… – Я закрыла глаза. – Фрэнк?

– Ты думаешь, это сделал младший Янг? – спросил папа.

– Не знаю… он единственный, на кого я могу подумать, – ответила я. Чем больше я думала, тем сильнее его подозревала. – Помнишь, он был на пристани? Он видел, как у нас все устроено.