– Я с самого начала думаю об этом, – признался Боб. – Но тут спешить нельзя. Есть два варианта. Первый: это два разных события, ничем между собой не связанные. Тогда человек в балаклаве своим случайным сходством с персонажем из Ингиного прошлого разбудил ее память. Просто послужил толчком к воспоминаниям – своей, так скажем, безликостью…

Баженов скептически хмыкнул.

– Второй вариант, – невозмутимо продолжал Боб. – Эти события – звенья одной цепи. Но по существующей официальной версии все фигуранты того дела мертвы. Кто тогда может быть связующим звеном между прошлым и настоящим? Кто и за что преследует Ингу?

– Может, ей кто-то мстит? За отца! Кто-то из родственников матери, например!

– Н‐да! – Боб отъехал вместе с креслом подальше от стола и принял свою любимую позу, закинув ногу на ногу. – Ну, месть – это маловероятно. Инга тогда была ребенком. Вряд ли кто-то решил мстить маленькому ребенку за преступление отца.

– Но есть же психи! Вот Оброков этот, типичный!

– Вот именно. Оброков – псих, а преступник на психа не похож. Он действует разумно, у него есть оружие, он умеет им пользоваться… Нет, месть здесь ни при чем. Скорее всего Инга может знать то, что кого-то пугает. Значит, умерли не все… И значит, что-то нечисто с официальной версией…

– Вот! – воскликнул Баженов. – Может быть, убийцей был вовсе и не отец Инги! Почему, например, она видит чудовище без лица? Если там был ее отец, она должна видеть его лицо!

– Это может быть игрой подсознания, – возразил Боб. – Инге трудно принять тот факт, что ее отец убийца, и подсознание помогает ей, делает убийцу безликим… Я плохо разбираюсь во всей этой психофигне, но читал, что так бывает… А вообще, хватит строить версии на пустом месте! Мы практически ничего не знаем, кроме голого факта: мать Инги убили, и в этом обвинили ее отца. И значит, что? Нужно выяснить все обстоятельства того, давнего, преступления.

– Ты знаешь, как это можно сделать?

– Ну… это непросто… Милицейские архивы для частных лиц недоступны.

– Но у тебя же есть связи в полиции!

– Связи связям рознь! Поделиться информацией для пользы общего дела – это одно, а запрашивать дело из архива без веских оснований никто для меня не будет. Таких влиятельных связей я пока еще не наработал…

– Черт! Значит, выхода нет?

– Выход есть всегда. Можно поискать участников дела. Следака, свидетелей, если они были, – поспрашивать их в частном порядке… Словом, пошевелить усиками. Знаешь, как таракан шевелит – щупает пространство. Ты поговори с дедом, поразузнай в «Биопробе» своем. Наверняка это было громкое дело, весь ваш Академгородок на ушах стоял… Кто-то что-то видел, кто-то слышал… Какие слухи ходили, какие сплетни?..

– Боб! – Баженов закачался на стуле и замотал головой. – Я деду поклялся держать язык за зубами! Аля, тетка Инги, столько лет тайну хранила! А мы!.. Сейчас начнем расспрашивать, выведывать, расковыривать эту тайну… Шум поднимется, все вылезет наружу! Подумай, каково Инге будет узнать такое про своего отца?

Боб встал и заходил по комнате, засунув руки в карманы штанов. Он подошел к окну, уперся лбом в стекло и несколько минут молчал, то ли разглядывая что-то на улице, то ли размышляя. Потом повернулся, сел боком на подоконник и уперся в Баженова немигающим взглядом.

– Не получится по-другому, – сказал он и, вытянув губы трубочкой, фальшиво просвистел несколько тактов какой-то невеселой мелодии. – Не разбив яйца, не узнаешь, как говорится, что внутри… Можно только максимально смягчить… Ну ладно, деда твоего можно не трогать, он, судя по всему, мало что знает. Отсутствовал во время событий, а когда вернулся, предпочел в подробности не вдаваться. Тяжелая ситуация, понятно… А вот заместительница его тогдашняя – она жива?

– Анна Степановна? Жива, только она на пенсии давно…

– Адрес знаешь?

– Откуда?

– Никто ни фига не знает, – заворчал Боб. – Все надо самому, своим горбом!.. Фамилию-то хоть помнишь?

– Сейчас… Дай бог памяти… Как же ее?.. Певица такая есть…

– Пугачева?

– Не-не-не… Другая… Э‐э‐э… А, во! Буланова! Буланова, точно!

Боб соскочил с подоконника и, присев к компьютеру, забегал пальцами по клавиатуре.

Интересно, подумал Баженов, что у него там? Наверное, какие-нибудь базы данных. Он слышал, что эти самые базы нелегально продают на каких-то рынках. Можно купить и узнать, где кто живет или номер чьего-то телефона.

– Щас, – бормотал Боб. – Щас пробьем! Ну во‐от, вот она! Анна Степановна Буланова, семьдесят пять, живет в Академе, Гагарина двенадцать, квартира сто девять! Подходит?

– Вроде подходит…

– Во‐от! Навести старушку! Купи тортик, букетик, зайди в гости, за чайком разговор заведи о старых временах…

– С какой стати я к ней в гости попрусь? Напугаю только! Она сразу же деду стуканет!

Боб возмутился.

– Ну ты дебил! Деревянные мозги! Как тебя только в науке терпят, поди только ради деда твоего! Не можешь в гости – столкнись случайно, авоську бабульке поднеси, трали-вали, тили-тили, я, мол, вас помню молодой и прекрасной, какие времена были, ах, ох! Далее – по ходу! Старики поговорить любят, их только легонько подталкивать надо в нужном направлении. А в конце беседы скажешь: «Ой, вы только дедушке не говорите, о чем мы тут с вами толковали, а то он как вспомнит о том деле, так до сердечного припадка расстраивается!»

Последнюю фразу Боб произнес противным тонким голосом, явно изображая того дебила, которого он видел на месте Баженова. Алексей сцепил зубы и заставил себя стерпеть. Собачиться и выяснять отношения сейчас не время. К тому же следовало признать, что Боб говорил дело.

Тот, заметив гримасу Баженова, слегка устыдился. «Никогда не самоутверждайся, унижая другого», – вспомнил он наставление Ангелиши.

– Ладно, извини, – примирительно произнес он. – Просто я вредный, прими это как данность. Инга говорит, что я – вредный фактор ее внешней среды.

– Похоже, что теперь и моей тоже, – криво усмехнулся Баженов.

– Похоже, – согласился Боб. – Привыкай…

– А ты сам-то что будешь делать? – поинтересовался Алексей.

Боб недовольно поморщился, но потом все-таки ответил:

– Буду искать тех, кто занимался тем делом об убийстве. Следака, оперов… В интернете покопаюсь. Хотя это наверняка бесполезно, в те годы народ в соцсетях не зависал. Но все равно порыться надо…

– А ты о том психе что-то узнал? Слушай, я сейчас только понял… Он тогда так смотрел на Ингу! Я думал, он просто ненормальный, а он ее, скорее всего, просто узнал! Узнал и решил убить! Точно, это он, человек из ее прошлого! Слушай, с ним нужно потолковать по-мужски! Он расколется, увидишь!

У Боба было свое мнение о мотивах поведения странного художника, но излагать его он не стал.