– В котором часу вы ушли?

– В шесть часов.

– Вы знакомы с Марианной Фремонт, служанкой в доме?

– Конечно.

– Пищу в доме готовила она?

– Да, она.

– По понедельникам она выходная?

– Верно.

– И кто готовил ему в понедельник?

– В понедельник мы вели несколько лагерный образ жизни. Еслимистер Борден и я оставались одни, я на завтрак делал яичницу-болтунью изнескольких яиц и жарил бекон. На второй завтрак у нас обычно был салат, авечером я готовил что-нибудь. Если не было гостей. Если же они были (и этоотносилось не только к понедельнику), мы заказывали еду из кафетерия иливызывали другую кухарку.

– Готовилась ли какая-нибудь еда в прошлый понедельник?

– Мистер Борден сказал мне, что откроет банку квашенойкапусты и сварит сосиски. Я с ним не обедал.

– Вы знаете, в какое время он обычно ел по вечерам впонедельник?

– С разрешения суда, я возражаю против этого вопроса, –заявил Мейсон. – Он не имеет отношения к делу.

– С разрешения суда, – сказал Дру, – нам очень важноустановить время приема пищи, потому что время наступления смерти – от восьмитридцати до одиннадцати тридцати – определено только по температуре трупа,степени трупного окоченения и посмертного посинения кожи. Его можно уточнить,если мы узнаем, когда именно Борден в последний раз ел.

– А это именно то, что мы не можем знать точно, – заметилсудья Эрвуд. – Ведь вы, Ферни, можете сказать только то, что Борден имелпривычку ужинать в определенный час?

– Совершенно верно, ваша честь. В понедельник вечером мистерБорден мог уйти через пять минут после меня и поесть где-нибудь, значит, этомогло быть немного позже шести. Он также мог поужинать дома в обычное время, вполовине десятого, или уже после того, как закончил свои дела с Анслеем. Ятолько знаю, когда он обычно ел по понедельникам. И могу назвать лишь этовремя.

– Понимаю, – задумчиво произнес Эрвуд. – Считаю, что приданной ситуации я должен принять возражение адвоката.

– Тогда, видимо, на этом мои вопросы заканчиваются. Выможете допрашивать, – обратился Дру к Мейсону.

– Все владение Бордена окружает стена? – начал тот.

– Верно.

– К воротам подключена сигнализация?

– Да.

– Можно ли еще как-нибудь попасть на территорию не черезворота?

– Да. Есть задний вход.

– Где он?

– На заднем дворе, там, где гараж.

– Что это за вход?

– Это тяжелая литая калитка, которая постоянно заперта.

– У вас есть от нее ключ?

– Конечно.

– А у служанки?

– Тоже, сэр.

– И конечно, ключ был у мистера Бордена?

– Правильно.

– Еще у кого-нибудь были ключи?

– Насколько я знаю, нет.

– В калитку может проехать машина?

– Нет, сэр, по ширине калитка такая, что в нее может пройтитолько человек. Это просто тяжелая, литая металлическая дверь. Машины натерриторию въезжали лишь через главные ворота. Там поперек въезда вмонтированасигнализация, прикрытая подвижной крышкой. Въезжающая машина своей тяжестьюприжимает крышку, сигнализация включается, и в доме раздается звонок. Такимобразом, мистер Борден всегда знал, что кто-то приехал.

– Понимаю, – задумчиво сказал Мейсон. – А как закрываютсяворота?

– Их можно закрыть, нажав кнопку в доме, а в одиннадцатьчасов вечера срабатывает реле времени, и ворота закрываются автоматически.Время закрытия может быть изменено.

– А как они открываются?

– Их можно открыть нажатием кнопки в доме или при помощивыключателя, расположенного с внутренней стороны ворот около подъезднойдорожки. Если пользоваться выключателем, то ворота открываются как раз настолько времени, чтобы машина могла проехать, а потом снова автоматическизакрываются.

– Есть возможность открыть ворота с наружной стороны?

– Да. Там тоже есть выключатель, но с замком. Нужноповернуть ключ в замке, нажать кнопку, и ворота открываются тоже на такоевремя, чтобы можно было проехать, а потом автоматически закрываются.

– У вас есть ключ и к этому замку?

– Конечно.

– А у служанки?

– Да, у нее тоже есть.

– Снаружи у ворот есть телефон?

– Да. Это частная линия, которая идет в дом. К нейподключены два аппарата.

– Где они размещаются?

– Один в кабинете мистера Бордена, другой в моей комнате.

– А где ваша комната?

– Внизу, в цокольном этаже.

– А зачем нужны два аппарата?

– Когда раздавался звонок от ворот, я поднимал трубку испрашивал, кто звонит и по какому делу. Мистер Борден слушал ответ по другомуаппарату. Если он хотел видеть посетителя, то включался в разговор и говорил:«У телефона мистер Борден. Я сейчас открою ворота, въезжайте». Если спустянекоторое время после начала разговора этого не происходило, значит, я долженбыл сказать собеседнику, что мне очень жаль, но ворота уже закрыты на ночь, амистер Борден приказал его не беспокоить, и повесить трубку.

– Телефон у ворот связан только с этими двумя аппаратами?

– Да.

– Мистер Борден много времени проводил у себя в кабинете?

– Практически все время.

– А в фотостудии?

– Какую-то часть времени он проводил там, главным образом повечерам.

– Вы помогали ему там?

– Нет. Когда он уходил в студию, то уходил один и запрещалвсем беспокоить его.

– Он запирал дверь?

– Да. Там пружинный замок.

– Он когда-нибудь работал с натурщицами?

– С разрешения суда, – вмешался Дру, – данный вопрос выходитза рамки целей допроса. Здесь поднимаются темы, которые не имеют никакогоотношения к делу, и со стороны защитника это совершенно очевидный поиск вслепуюкомпрометирующих материалов.

– Суд склонен согласиться с этим заявлением, – сказал судья.– Возражение принято.