Скоро стало очевидным, чего Гадюка никогда не делал – не жил в Зазеспуре. Зато все нити вели далеко на юг – в Калимпорт, столицу Калимшана.

Калимпорт – старейший и могущественнейший город почти на всем юге, соперничающий с Глубоководьем.

Это имело значение.

Аркейл вернулся к Тулмаре. Пришло время готовить Энтрери – элитный отряд убийц, которых он обучал специально для дел с Гадюкой.

Энтрери. Ему нравилось это имя. Казалось, оно обладало какой-то внутренней властью. Он сам выбрал его себе. Это было старое восточное слово, которому было несколько тысячелетий. Буквально оно означало «отец всех ассасинов», и легенды говорили о том, что это было имя первого ассасина, человека, который возможно и придумал это искусство.

И молодой человек тренировался, стараясь быть достойным этого имени.

Он хищно улыбнулся сам себе. Скоро Гадюки не станет.

«Хафлинг Мэри», цель Этоса, показалась слева. На лёгком ветерке неподвижно висела потертая деревянная вывеска, изображающая хафлинга, небрежно закинувшего волосатые ноги на стол и держащего в руке кружку пенящегося пива.

Он чувствовал в животе какое-то волнение, нервозное напряжение, угнездившееся там, как только он приблизился к крыльцу. Оно нарастало и нарастало и, достигнув крыльца, Этос потерял самообладание и, делая беспечный вид, двинулся дальше по улице мимо парадного входа.

Он шагал до самого конца квартала, внутренне злясь на свою глупость, но поддерживая снаружи видимость спокойствия, а затем, будто забыв что-то, остановился и развернулся обратно к гостинице.

Хотя его взгляд беззаботно пробежал по ней, как будто перед ним было что-то другое, волнение снова свело ему живот, а в коленях почувствовалась слабость. И он снова миновал крыльцо.

На сей раз, прежде чем остановиться, он шел два квартала, причём без сомнений повернуть назад. Он был взбешён собой. Это глупо! Он – Этос, вышколенный самим Гадюкой! Он просто зайдет в гостиницу и посмотрит, там ли она!

«Хафлинг Мэри» снова попала в его поле зрения, и он почувствовал, как возбуждение возвращается. Этос поспешно заглушил волнение, заменив его напускной храбростью, и целеустремленнее зашагал вперед. Он зайдет туда!

Его разум пребывал в смятении. Что если она там? Что тогда делать? Остаться и заказать поесть, проигнорировав её? Это грубо? Будет ли глупо, если он подойдет к ней? А если подойти, то что же сказать? Что, если она не узнает его? Что, если она не одна? Как уйти незамеченным?

Он знал, что развернуться и убежать от гостиницы – самая большая глупость, которую он только может совершить, но был не уверен, что сделает это.

Перед ним возник деревянный порог гостиницы, и юноша мгновенно остановился.

«Глупо», – думал он, медленно поднимаясь по лестнице. Стоял полдень, и почти не было шансов, что она здесь. Да, наверное, её здесь нет.

Деревянная дверь была уже рядом, но внезапно окутавший его холод не давал дотянуться до ручки.

Это смешно! Он – Этос! Непобедимый в сражении! Он смотрел в лицо Гадюке! Никакая обычная девушка не в состоянии заставить дрожать его колени! Почему он должен волноваться из-за неё? Он встречал её всего лишь два раза в жизни.

– Я не буду! – внезапно сказал он, вздрогнув, так как понял, что говорит вслух.

И собрался уйти.

Артемис прошла в шаге от него.

Его сердце скакнуло к горлу. Она уже не посмотрит на него. Что делать? Что нужно сказать? Он попытался успокоиться, но тревога за свой вид не дала ему сделать это. Правда ли, что у него глупое выражение лица? В порядке ли его волосы? Он смотрится столь же взволнованным, как чувствует это?

Она поднялась по лестнице, размышляя, кто же закрыл дверь.

– О! – сказал Этос, слишком громко для своих ушей и подвинувшись, чтобы дать ей пройти. – Извините!

«Отличный шанс», – подумал он. Его голос надломился и «извините» прозвучало, на его взгляд, очень слабо. Мысленно он ударил себя.

– Этос!– сказала она, улыбнувшись. – А я думала, когда же ты покажешься снова. Я соскучилась по тебе.

Он попытался сдержать дрожь в голосе. – Я? Я думал… Ты?

– Да,– она тепло улыбнулась. – Той ночью ты был такой отличной компанией.

Этос не подозревал, что был очень хорошей компанией. Он улыбнулся, и даже часть напряжения покинула его.

– Хорошо. Ты входил или выходил? – спросила она, указывая на открытую дверь.

– Выходил, – проговорился он. – Я имел в виду, входил.

Она снова улыбнулась.

– Отлично, давай пообедаем вместе.

Этос покраснел и последовал за ней, а его сердце готово было выскочить из груди.

– Привет, Зип! – засияла она, задержавшись поговорить с хозяином гостиницы. Этос остановился за ней, неловко переминаясь и размышляя, пойти ли к столику или поучаствовать в беседе.

– Привет, Арт, – ответил он, удостоив её скупого взгляда, а затем просмотрел туда, где стоял Этос. – Привет. Кого ты с собой притащила? Своего нового дружка?

Этос, чувствуя себя очень неудобно, покраснел и пожалел, что остался ждать, а не пошел к столику сразу. Что Артемис подумает о словах хафлинга?

– Нет еще, – легко со знающей улыбкой ответила она. – Нет еще.

– Я – Этос, – вставил он, стараясь увести беседу в другое русло. – Я не так давно был тут.

Зип хихикнул, подняв ладонь, чтобы предупредить спор.

– Я просто дразню тебя. Я никогда не забываю лиц и не так много было шансов упустить твоё. Он склонился к Этосу и подмигнул. – Желаю хорошо провести с ней время.

При таком повороте беседы Этос почувствовал себя очень и очень неуютно. Конечно, её это оскорбит.

Хотя Артемис, отвернувшись, только мелодично засмеялась.

Зип хихикнул и стал снова протирать бокалы.

Этос обернулся к девушке. Она осматривала комнату, что-то выискивая.

– Кого-то ищешь? – спросил он у неё, тотчас же вздрогнув. Это прозвучало ужасно? – Я... Я имею ввиду, ты ищешь Джитиндера или кого-нибудь из своих друзей?

– Нет, – встревожено ответила она, – Джитиндер никогда не завтракает. Он бодрствует всю ночь, и иногда спит допоздна. Он находит, что дневная пища ему вредна. Я искала столик... Вот он, – указала она. – Думаю, это будет чудесно.

Это был столик для двоих в конце зала, вдалеке от остальных клиентов.

Стол не показался Этосу чудесным. Другие люди не ели за ним. Она будет ближе, а ему станет еще неудобнее.

Поглощая пищу, Этос обнаружил, что горячо хочет, чтобы Джитиндер сейчас тоже был здесь и особенно, чтобы он обедал, сидя за их столом. Джитиндер со своим чувством юмора и на сей раз обеспечил бы интересную застольную беседу.