– Признай, что мухлевал!

Два приятеля-моряка встали за Антоном, так близко, что он чувствовал валериановый дым на их одежде и вонь вина в их дыхании. Антон постучал пальцами по собственным картам. Три туза и поэт корон светились, объявляя его разгромную победу.

Он провел четыре вымоченных в вине дня в пыльном зале этой таверны, очаровывая и выигрывая деньги у таких людей, как этот. Это была плохая замена Талассе, но Антон не мог туда вернуться. Не теперь, когда знал, что Илья его ищет.

Кроме того, он привык справляться. Ему нужно было нечто, чтобы отвлечься от кошмара, скрывающегося на задворках его разума. За последнюю пару ночей с тех пор, как он постарался воспользоваться провидением в сожженном мавзолее, сны стали лишь хуже. Он просыпался, задыхаясь. Везде, куда бы он ни посмотрел, Антон видел лицо брата.

Но ничто не помогало так очистить разум, как пара раундов в канбарру – и пополнение кошелька. Еще пара раздач, и ему хватит, чтобы навсегда покинуть Паллас Атос.

Если до этого его не убьют.

Краем глаза Антон взглянул на крупных моряков.

– Ты прав, – сказал он со вздохом. – Играть против кого-то, имея такой перевес, нечестно. Приношу извинения, что не понял, как ты глуп на самом деле.

Последовало мгновение мертвой тишины, а потом его противник бросился через стол. Антон отпрыгнул, и в то же время товарищ его противника дернул его назад за воротник.

Антон вскинул руки.

– Что, – мягко сказал он, – глупый и без чувства юмора?

Его противник уперся руками в стол, расставив их так, чтобы выглядеть крупнее. Наклонился вперед.

– Думаешь, ты такой умный? Ты просто маленький грязный обманщик. – С его желтых зубов на щеки Антона летела слюна.

Антон закрыл глаза.

– А теперь, – медленно произнес мужчина, – как насчет настоящего извинения?

Антон услышал их гулкий смех, пронизанный хриплым кашлем, и почувствовал жар из-за влажного дыхания на своей шее. Он пытался не извиваться, когда его разум создал образ из глубин его воспоминания – над ним наклоняется брат, дыхание обжигает шею, когда тот прижимает его к земле.

Я не отпущу тебя, пока ты не извинишься. Извиняйся, Антон.

– Уберите от него руки, если не хотите их лишиться, – произнес голос, холодный и пронзительный. Знакомая эша, как рябь крыльев мотылька, ударила по Антону.

– Кто ты вообще такая? – прорычал моряк, разворачиваясь. Антон заглянул за широкую фигуру мужчины и увидел Эфиру, стоящую перед ними. Она лениво поворачивала свой клинок в тусклом свете.

– Поверьте мне, – сказала она, – вы не хотите знать ответ.

Мужчина повернулся, чтобы взглянуть на Антона.

– Действительно не хочешь, – подтвердил он.

И это наконец спровоцировало мужчину перейти от злости к жестокости. С рыком он замахнулся на Антона мясистым кулаком.

Тот увернулся, но кулак угодил ему под челюсть, и Антон отлетел на стул, перевернулся и свалился на пол.

– Что, во имя шести городов, по-вашему, вы делаете? – прорычал другой голос. Антон поднял взгляд и увидел хозяина карточного салона, стоящего, как огромный зверь, в дверном проходе. – Поломайте мне еще что-нибудь, и я сверну вам шею.

– С удовольствием посмотрю на твои попытки! – прогрохотал моряк.

Стакан коричневого эля пролетел через всю комнату и разбился о косяк двери, у которой стоял хозяин. Разразился хаос. Антон встал на колени в попытке уползти в безопасность, но его противник заметил это и крикнул:

– Ловите мелкого обманщика!

В живот Антона врезалась нога, и он вскрикнул от боли. Пострадало по крайней мере одно ребро или даже два. Юноша перекатился на бок, когда ботинок мужчины с треском опустился на пол.

Резкий рывок за тунику, и Антон оказался на ногах. Эфира сжимала его ворот в кулаке и проворно пробиралась через бушующий карточный салон – на данный момент некоторые другие игроки, пьяные и не способные отличить друга от врага, сошлись в схватке.

Наконец Эфира затащила Антона за лестничный пролет, скрытый от глаз.

– Ты в порядке? – спросила она, ее карие глаза сверкали в тусклом свете.

Антон коснулся тремя пальцами саднящей, опухающей кожи на подбородке.

– У меня были ночки и похуже.

– Ночки? – повторила она. – Еще даже не полдень.

Антон моргнул, глядя на пыльный солнечный свет, проникающий под дверь, ведущую в бухту.

– А, – протянул он. В эту часть города моряки и путешественники приходили в любое время дня. Каждый день, проведенный им в попытке здесь затеряться, перетекал в следующий.

– Ты в плохой форме, не так ли?

– Я в порядке.

– Ты не спал.

Понимая, что она все еще держит его за тунику, он ловко высвободился из захвата.

– Я же сказал, что в порядке.

– А был бы ты в порядке, если бы тот парень и его друзья разбили бы тебя, как стекло? – спросила она. – Ты или так глуп, или ты здесь ищешь проблем.

– Это не твоя забота в любом случае, не так ли?

Она вздохнула.

– Парень, пойдем. Вернись со мной в крипту, и мы тебе поможем.

Он стиснул зубы.

– Я туда… я туда не вернусь.

– Мы можем поговорить о твоем… чем бы это ни было, когда ты занимался прорицанием, попозже. Прямо сейчас тебе нужно…

Но Антон не слышал остальную часть предложения. Все, от звука голоса Эфиры до гомона моряков, все еще дерущихся в другой комнате, словно отошло на задний план, когда сквозь него пронесся, словно внезапная буря, пульс эши.

Дыхание застряло в горле. Эта эша вибрировала, такая четкая среди мириад жужжащих вокруг людей. Он почти мог попробовать ее на вкус, как воздух перед грозой. Почему-то она казалась знакомой. Только вот Антон был уверен, что никогда раньше ее не чувствовал.

Точно не понимая, что он делает, Антон протолкнулся мимо Эфиры и выбежал через дверь, на свет жаркого утреннего солнца.

– Эй! – крик Эфиры слабо раздался позади него. – Куда ты?

Он прищурился в лучах солнечного света и быстро осмотрел улицу, прежде чем броситься бежать. Юноша пролетел мимо аптек, выставляющих яркие янтарные настойки, и рыбных лавок, за которыми торговцы рыбой гордо предлагали улов дня, и пробрался между торговцами, моряками и туристами, приехавшими посмотреть на некогда великий Город веры.

Повсюду жужжание эш слилось вместе, низкий гул, вибрирующий со всех направлений, но такой тихий по сравнению с тем, что звенел в крови Антона. Странная эша становилась все сильнее, словно ветер, набирающий силу, и Антон ускорил шаг, направляясь вдоль Священной дороги. Когда он приблизился к шумной портовой площади, толпа стала гуще, забивая арочные проходы. На площадь приходило больше людей, чем уходило с нее. Было ясно, что что-то происходит – что-то важное, что могло бы привлечь такую толпу.