— С Акакием на морозе целоваться у тебя естьздоровье, — буркнул Сильвестр. — Да ладно‑ладно, я пошутил. Мысделаем умнее — оставим на могиле Аршанской приманку. Может быть, не слишкомэтично, но я не вижу другого выхода. У этого типа газированные мозги. В томсмысле, что он все‑таки слегка — того. Ходить в изумрудной кепке, чтобыпродемонстрировать нежные чувства… Адекватному мужчине такое врядли вообщепридет в голову. Кроме того, наш красавчик сентиментален. Это можно заключитьиз его стихов. Дешевые рефрены… Я изменился, Ира, изменился! И вот еще: Узнайменя, узнай!

— Вы несправедливы, — обиделась за автораМайя. — По‑моему, это очень душевные стихи.

— Графоманство, — отрезал Сильвестр. — Изсерии: «Заря горит над речкою, а я сижу за печкою».

— А какую приманку мы оставим на могиле Аршанской?

Заявление босса не добавило Майе хорошего настроения. Безслов было ясно, что ей так и так придется пилить на кладбище, хорошо бы еще неночью.

— Мы тоже напишем ему стихи, — важно сказал Сильвестр. —Тогда уж не придется за ним бегать, он сам придет. Сюда, к нам.

Он схватил лист бумаги, карандаш и углубился в творческийпроцесс. Майя с удовольствием наблюдала за его муками, потому что, подбираярифмы, босс от напряжения то задирал по очереди брови, то высовывал кончикязыка, похожий на мармеладку. Наконец все было готово, и он победно посмотрелна свою помощницу.

— Вот. Нужно это переписать, засунуть в пакетик, чтобыбумага не размокла, и подумать, как лучше пристроить. Записка должна быть заметнавсякому, кто подойдет к могиле.

— Можно? — Майя протянула руку и взяла у негочерновик. Поднесла поближе к глазам и вслух прочитала:

Тебя, конечно, я узнала, милый.

Ведь ты любил меня со всею силой!

Записку я у друга оставляю

И больше ничего не добавляю.

— Ниже будет адрес друга, то есть мой, — деловитопояснил Сильвестр. — Твой зеленый человечек обязательно прибежит, дажесомневаться нечего! Ну, как?

— Ужасно, — честно ответила Майя.

— Только не говори мне, что это кощунство, я и самзнаю, — дернул он уголком рта. — Просто выбора нет. Нам нужен этоттип — и баста.

После слова «баста» Майя поняла, что придется ей собиратьсяв поход. Однако Сильвестр решил иначе:

— Дождемся утра, — сказал он. — Метеорологиобещали потепление и солнце. Ты ведь любишь солнце?

Однако метеорологи оказались не на высоте. С утра на улицубыло страшно выходить. Майя посмотрела на босса с укором собаки, которую злойхозяин погнал на улицу. Тот торопил ее, а записку, загодя запаянную в целлофан,давно держал наготове.

Майя вышла во двор, и ветер сразу же схватил ее в охапку,рассчитывая побороться. Она наклонилась вперед, чтобы он не унес ее к чертовойбабушке. Вокруг царил серо‑белый хаос. Все живое попряталось, толькошафранные кошачьи глаза следили за прохожими из подвала. Фонари шатались средиметели, как пьяные. Костлявые деревья переминались с ноги на ногу, шевеляветвями, туго забинтованными мокрым снегом. То и дело от висящей над городомнепогоды отламывались куски и с уханьем шлепались вниз. В тяжелых сугробах отних оставались черные воронки.

Желание вернуться домой было настолько сильным, что Майя емуедва не поддалась. Потом она вспомнила лицо Сильвестра, провожавшего ее «надело». Оно выражало жадное ожидание. С такими лицами дети пускают в пруд своиновые игрушечные пароходы.

К остановке подскочил чахоточный автобус, с визгом отворивдвери. Майя тяжело вздохнула и вскочила на подножку. С задачей своей онасправилась на «отлично», записку оставила на видном месте и прикрепила так,чтобы не унес ветер. Теперь оставалось только ждать результата. Сильвестр былуверен, что мышеловка сработает, и экзальтированная зеленая мышь соблазнитсяявно фальшивым сыром.

Реклама — двигатель дедукции. В поисках фотомодели. Майя —веселая и находчивая.

Уютно расположившись на диване, Сильвестр неторопливоперелистывал страницы журнала «Блеск». В результате раскопок, произведенных вкабинете Бессонова, Майе удалось найти все номера за этот год и еще десяток —за прошлый. Эти журналы редакция аккуратно присылала домой своему постоянномуавтору.

Слева от Сильвестра лежали номера непрочитанные, по правуюруку — те, что он уже просмотрел. Майя периодически заглядывала в комнату ивидела, что шеф, разглядывая красочные страницы, то хмурится, то улыбается.Один раз он громко рассмеялся. Но чаще с задумчивым видом подолгу во что‑товсматривался. Процесс погружения в пучину гламурной жизни длился часов пять. Заэто время Майя успела переделать кучу полезных дел, сходить в магазин и дажепоговорить по телефону с двумя подругами, у которых имелись мужья и,следовательно, совершенно определенные темы для разговоров.

Наконец, уже в десятом часу вечера, до нее донесся бодрыйголос шефа:

— Вот теперь можно и передохнуть!

Войдя в комнату, Майя увидела, что все журналы уже сложены водну, правую стопку, а несколько экземпляров лежат на полу. Она вопросительноуставилась на Сильвестра.

— Будем пить чай, — жизнерадостно заявил тот, но,уловив безмолвный вопрос, уточнил: — Только вот уберем куда‑нибудь всеэто хозяйство.

И он кивнул головой в сторону журнальной пирамиды на диване.

— А это? — Майя показала рукой на пол.

— А это я сейчас…

И Сильвестр, ловко собрав лежащие на полу экземпляры,аккуратно положил их на журнальный столик. Затем они вместе перетащили кучу«Блеска» в его кабинет, после чего отправились на кухню.

— Ну что, босс? — решилась начать разговор Майя,разливая чай. — Есть результат? Мне показалось, вы серьезно увлеклисьчтением.

— Очень познавательно, — поделился с нейвпечатлениями Сильвестр. — Специально я не стал бы изучать этотвосхитительно‑бессмысленный мир, а по случаю — почему нет?

— Потрясены?

— А то! Постиг тайны макияжа, ознакомился с десяткомвзаимоисключающих диет, вооружился глубинными знаниями о том, как надособираться в отпуск. Знаю десять способов соблазнить любого мужчину. Жаль, мнеэто никогда не пригодится. Да! Конечно же, еще реклама. Вот что там по‑настоящемуинтересно…

— Чего в ней интересного? — искренне удивиласьМайя. — Полномера, а то и больше, красивых страниц о дорогом и чаще всегобесполезном…

— Не скажи, — с непонятным удовлетворением вголосе протянул Бессонов. — Не скажи. Не такая уж она и неинтересная. Нам,во всяком случае, кое о чем может рассказать. Если только я не ошибаюсь…

— Опять темните? Как всегда. Лучше скажите сразу, чтовы имеете в виду, а то я буду думать, что глянцевые издания разлагающедействуют даже на ваш могучий интеллект.