Слова Тео вытащили наружу то, что Роя так долго в себе скрывала. То страстное желание, которое, как ей казалось, несколько лет назад она похоронила навсегда. Они заставили ее понять, что больше, чем что-либо – чем свободу ее народа от тирании – она жаждет вернуть Эсси. Не в облике птицы. В облике сестры.

Она хотела, чтобы Эсси снова бегала босиком по дорогам Поющего Дома. Хотела драться с ней, а потом просить прощения. Сидеть с ней на кухне, когда вся посуда после ужина перемыта и убрана, и болтать обо всем на свете, до глубокой ночи, как они привыкли. Она хотела с замиранием сердца смотреть, как Эсси прыгает с обрыва в озеро, а потом трясет головой, разбрызгивая капли с волос. Хотела видеть, как она влюбляется, растит детей, стареет… видеть всю ее полную и счастливую жизнь.

Но ничего из этого не случится, если она останется в ловушке птичьего тела. А когда наступит ночь Освобождения, Эсси покинет этот мир навсегда.

Снова и снова Роя задавала себе вопрос: если у нее действительно есть шанс вернуть Эсси ее жизнь, неужели она от него откажется?

Спустя несколько дней Роя сидела в зале Совета – огромной круглой комнате со сводчатым потолком, обитым медью. Этот зал находился в здании в самом сердце города.

Ее резной трон из белого мрамора был чуть меньше такого же трона Дакса, стоящего справа; холод от камня пронизывал ее насквозь. Дакс выглядел полусонным – подбородок зарос щетиной, волосы спутаны, словно он недавно проснулся.

По другую сторону сидела Сафира, новый командующий короля и его ближайшее доверенное лицо. Ее пальцы выбивали мерную дробь по подлокотнику кресла, а голубые глаза снова и снова оглядывали все помещение.

Втроем они сидели на небольшом полукруглом возвышении. Перед ними выстроились одиннадцать кресел членов Королевского Совета, и горячее обсуждение советниками нужд было в самом разгаре.

Сквозь высокие окна, выходящие на запад, в зал проникали прямые солнечные лучи. Свет бил в оштукатуренные стены, отражался от медного потолка и лился вниз, на собравшуюся толпу.

Роя разглядывала разноцветные шелковые туники и замысловато сшитые кафтаны богатых горожан, пришедших посмотреть, как Королевский Совет принимает или отменяет законы в ответ на их жалобы.

«На что они вообще могут жаловаться?» – думала Роя, замечая сверкающие золотые цепи на шеях драксоров и перстни с драгоценными камнями на их пальцах.

Мать Рои продала все свои украшения, чтобы накормить своих людей.

«Сколько из вас продолжали богатеть, пока мой народ страдал?»

Даже сейчас вместо того, чтобы обсуждать, как исправить эту несправедливость, они спорят о законах, контролирующих драконов.

После коронации Дакс запретил охоту на драконов и велел устроить в горах Расселины питомник для обучения и дрессировки зверей.

Члены Совета, как показалось Рое, хотели использовать драконов для обогащения. Если зверей можно будет приручить, говорили они, на торгах их можно будет продавать по самой высокой цене. Дакс не соглашался.

Рое было плевать на драконов. Ее заботили люди. Люди Редколесья. Ограничения, наложенные королем Фиргаарда, все еще действовали, и люди голодали. Она думала и об условиях, в которых оказались недавно освобожденные скраллы. Десятилетиями они служили драксорам, пока Дакс не сверг своего отца, но сейчас их положение не улучшилось.

Роя хотела, чтобы Дакс выполнил условия мирного договора.

Как только он снимет ограничения, лестонги снова смогут открыто торговать и получать кредиты, пока не пройдет белая напасть и их урожаи не восстановятся. Тогда ее народ перестанет голодать. Мужчинам не придется уходить из дома и искать работу за морем. Семьям не придется расставаться. Они снова смогут жить в достатке.

Роя уже собралась прервать этот бессмысленный спор и вернуть Совет к обсуждению соглашения, когда Дакс едва не подпрыгнул на троне. Он впился взглядом в молодую девушку, поднявшуюся со своего кресла. Высокая, стройная, закутанная в шелковую накидку цвета индиго, она казалась не старше Рои. Ее волосы были убраны под расшитый шарф, а на груди сверкал золотой медальон с эмблемой короля: черный дракон с горящим красным сердцем. Точно такие же медальоны носили все одиннадцать членов Совета.

– Этот вопрос решен, – громко заявила она. – Есть ли у тебя еще предложения для Совета, мой король?

Она явно устала от дискуссии и смотрела прямо на Дакса.

– Даже несколько, – оживленно отозвался Дакс, хотя еще секунду назад едва не засыпал.

Он махнул Лирабель, стоявшей с Джесом у стены. На ней был пурпурный кафтан, расшитый на рукавах светлыми жасминовыми цветами, а черные кудри заколоты гребнем из слоновой кости. В руках она сжимала свиток, на деревянных ручках которого был вырезан символ Поющего Дома.

Это было соглашение, подписанное в Редколесье.

Роя сжала подлокотники трона. В глубине души она сомневалась, что Дакс сможет это сделать – подтвердить законность договора на Совете.

Лирабель передала свиток молодой советнице. Та бросила на короля быстрый подозрительный взгляд, прежде чем развернуть его.

– Что это? – спросила она.

– Мой договор с Пятью Домами Редколесья.

Советница перестала разворачивать свиток. Роя заметила, как ее пальцы сильнее сжали его за ручки.

– В нем прописаны три условия, – начал Дакс, откинувшись на троне; его внезапная оживленность сменилась ленивой расслабленностью. – Первое: ограничения буду сняты, как только завершится этот Совет.

По толпе прокатился удивленный гул. Сафира выпрямилась и обвела зал прищуренным взглядом.

– Второе, – не обращая внимание на поднявшиеся разговоры, продолжал Дакс. – В состав Совета войдут представители со всего королевства, в равных долях. Тогда он сможет принимать решения, которые удовлетворят всех – драксоров, лестонгов и скраллов.

Гул в толпе усилился, послышались отдельные гневные выкрики.

Изменение Совета, на данный момент состоящего исключительно из драксоров, означало только одно – более половины его членов потеряют свои места.

Но сделать это было необходимо, чтобы и скраллы, все еще уязвимые после мятежа, могли получить равноправное положение в Фиргаарде, среди своих бывших хозяев.

У Рои екнуло сердце – на это она даже не надеялась…

– И третье, – Дакс даже не потрудился повысить голос, чтобы перекричать гомон толпы. – Смертный приговор за убийство короля отныне отменяется.

Толпа взорвалась. Сафира вскочила и молча дала знак солдатам, которые тут же выстроились в плотную линию между разгневанными горожанами и королевским советом.

Закон об убийстве короля был самым древним в Фиргаарде. Летели столетия, короли восходили на трон и низвергались, но древний закон был незыблем.

Но у Дакса была причина рискнуть нарушить устоявшийся уклад. Его сестра Аша была осуждена на смерть и сбежала.