Когда рука Сайфера потянулась к моему лицу, мне невыносимо захотелось заскулить. Палец на моих губах, затем легкое касание к шее. Сделав тихий вдох, я неимоверным усилием воли заставила взять себя в руки несмотря на тот ужас, который он порождал во мне, от чего в животе образовался комок страха, который словно встряхнул мое сознание. Нет, его просто невозможно будет переиграть, да ни за что на свете. Это и видела в нем Эзра, почему и ушла на второй план, а я, как последняя дура швырнула себя в полымя. Кого угодно, но этого…нужно быть еще более проницательной, еще более умной и обладать хотя бы сотой долей того жизненного опыта, каким обладал он. Во мне всего этого не было…но было другое.

– Вы или отпускаете, или берете то, что я вам предлагаю, – наконец хрипло проговорила я. – Унижать и обижать я себя не позволю ни за какие деньги. Ясно вам? Если вы испытываете удовольствие от такого отношения к женщинам, то этот путь не для меня. Я лучше Либерон покину, чем буду угождать тому, кто будет сравнивать мою внешность с красотой других женщин или называть меня шлюхой, единственная ценность которой в том, что находится между ног. И не смотрите на меня так, не приведи господь вам сказать сейчас что-то обидное мне. Скажете и я вам глаза выцарапаю за это, даже если придушите меня потом.

В глазах Сайфера после моих слов промелькнуло нечто похожее на изумление или что-то, чему я не могла дать название. Было такое ощущение, что такие слова он слышал впервые в жизни от женщины, хотя, может правда впервые, и это только я имела наглость показать ему свои зубы.

Убрав от меня руки, он отступил на шаг назад, и я облегченно выдохнула, чувствуя, как на глаза навернулись слезы.

– Четыреста золотых в месяц и дом в личное владение. Любой, какой захочешь, такой и куплю для тебя. За это исполнять будешь даже малейшую мою прихоть. Скажу поешь – значит поешь, скажу танцуешь – беспрекословно повинуешься. Близость по первому требованию. Позволять будешь все и в любом уголке, где бы я тебя не захотел поиметь, будь то хоть сам дворец короля. Я хочу – ты раздвигаешь ноги. Жить будешь здесь до того момента, пока мне не надоешь. У тебя будет своя комната. Если будешь видеть, что у меня ужасное настроение – ведешь себя тише воды, ниже травы. О театре на это время и думать забудь, потому как будешь везде сопровождать меня. Если принимаешь такие условия – добро пожаловать в мой ад, Марлин, если нет – дверь позади тебя.

Каждое слово – новая сотня мурашек на моей спине, не иначе. Глядя на Сайфера, я отчаянно пыталась понять, что же отвечать ему. Все вроде бы и шло так, как надо, но что-то в глубине души просто завывало, что не стоит делать этого. Сглотнув комок в горле, я подошла к мужчине и проговорила тихо:

– Да что же вы такой красивый и такой…пустой внутри? Вроде бы и все есть. И положение в обществе, и карьера военного…уж куда выше взлетать, так и некуда. Деньги, женщины, уверенность в завтрашнем дне, а такое ощущение, что вы самый несчастливый мужчина на свете. Я у вас пришла практически помощи просить, а на деле самой так и хочется спросить у вас: «Может я могу чем-то вам помочь, ваша светлость?».

– Ты принимаешь условия или нет? – сухо бросил он, проигнорировав мои слова.

Помедлив, я ответила:

– Принимаю.

После моих слов губы Сайфера тронула едва заметная улыбка. Кивнув, он крикнул:

– Рафаль!

Не прошло и минуты, как дверь отворилась, и высокая, седовласая женщина вошла в зал.

– Рафаль, это мадмуазель Марлин, – кивнул Сайфер на меня. – Она какое-то время будет жить здесь. Покажи ей все и объясни правила пребывания в этом доме. Также пошли за модисткой, пусть приедет и привезет несколько самых красивых нарядов для мадмуазель ну и обеспечит всем, что нужно.

– Но у меня есть свои вещи, – возразила я, зная, что в доме Дороти целый гардероб довольно-таки дорогих нарядов. – Можно просто послать за ними.

– Ты будешь надевать то, что нравится мне, – оборвал он недовольно.

– Даже так? – я удивленно приподняла брови.

– Даже так, – спокойно ответил Сайфер, изучающе глядя на меня. Затем повернулся к Рафаль и добавил, – когда соизволит вернуться Мэльвина, познакомь их. И вечером сегодня не забудь, что у меня будут гости.

– Все сделаю, обо всем помню, – сказала женщина, склонив голову и сделав реверанс.

– Иди с Рафаль, – обратился Сайфер ко мне. – Мне нужно уехать на какое-то время. К вечеру чтоб была идеальна. Я привык видеть подле себя сияющих женщин.

– Хорошо, – едва сдерживая дрожь в голосе проговорила я.

Его серебристый взгляд задумчиво скользнул по моему лицу и развернувшись он вышел из зала, оставив меня в компании служанки.

– Ну, пойдемте, мадмуазель Марлин, – враз улыбнулась женщина, явно понимая, что я готова в данный момент провалиться сквозь землю от чувства унижения и пытаясь приветливым отношением хоть как-то сгладить ситуацию.

Развернувшись, она кивнула мне и направилась в коридор. Я последовала за ней, едва ступая на негнущихся ногах. Пройдя по затемненному коридору, поднялась следом за служанкой на второй этаж особняка. Когда она отворила дверь в одну из комнат, я настороженно огляделась, отметив про себя, что комната обставлена явно с подачи женской руки.

– Это самая уютная комната в доме. Ее обставляли для Мэльвины, но она у нас каприза еще та, ей по нраву больше я бы сказала мужской стиль оформления интерьера, – проговорила Рафаль, увидав мой взгляд.

– Кто такая Мэльвина? – спросила я.

– Мэльвина – дочь его светлости. Приемная правда, – ответила экономка.

– Приемная? – удивленно спросила я, не представляя себе, как такое ужасное воплощение жесткого характера могло еще удочерить кого-то.

– Ну да, – ответила Рафаль. – Мэльвина с самих пеленок под опекой его светлости.

– Но она…так похожа на него, – осторожно проговорила я, вспомнив такой же, как и у Сайфера, серебристый взгляд девочки. – Я видела ее у входа в дом.

– Похожа, – улыбнулась женщина. – Глазами?

– Да. Такой цвет необычный для кораксов. Вы все ведь обычно темноглазые, – кинула я взгляд на служанку.

– Так они белые кораксы. Отсюда и схожесть. Но они похожи не только цветом глаз. Она и правда словно его дочь. Характер тот же, повадки, гонор. Словно плоть от плоти, не иначе.

– А его светлость не женат? У него своих детей нет? – спросила осторожно я.

– Нет, – махнула рукой Рафаль. – Нет ни жены, ни детей.

– А почему? – не унималась я, пытаясь хоть что-то разузнать о Сайфере. – Ему ведь лет тридцать пять? В таком возрасте обычно уже и жена, и ребенок, да еще и не один. Почему он одинок?

Рафаль окинула меня взглядом, затем усмехнулась, проговорив при этом:

– Главные военные кораксы очень поздно женятся всегда. Так заведено, Марлин. Сначала долг перед короной и государством, потом уже личная жизнь. Так того требует король. Пока коракс молод, полон сил и желания воевать, он служит, потом же, когда ему на смену можно поставить нужного преемника, его сменяют и с того самого момента он становится свободным от военных обязанностей. Тогда уже можно и семью создать. Только в случае с его светлостью не все так просто. Ему замены нет. Преемником может быть граф Дамиан, но он более сила, нежели мозг армии. Стратега такого, как его светлость, в рядах нашей армии нет и вряд ли будет.