— А погуливаешь?

— Я уже свое отгулял, — прыснул со смеху дед.

Приехав на кладбище, я заглушила мотор, но оставила фарывключенными для того, чтобы хорошо просматривалась незнакомая местность.

— Запущенное место, — сказала я, чтобы хоть что-тосказать, потому что на душе стало слишком страшно и слишком муторно.

— Я же тебе говорил, что здесь уже давным-давно никогоне хоронили.

Глядя на безмолвные, заброшенные и практически неухоженныемогилы, я вспомнила рассказы о привидениях и оживающих мертвецах.

— Дед, а ты в привидения веришь?

— В какие?

— Ну в те самые, которые ночью на кладбище оживают?

— Ты что, мертвецов боишься, что ли?

— Нуда…

— Я мертвых не боюсь. Они никакого вреда причинить немогут. Ты лучше живых остерегайся.

Я шла рядом с дедом и крутила головой на сто восемьдесятградусов. Увидев свежую, недавно выкопанную могилу, я вытаращила глаза и чутьбыло не бросилась назад.

— Ты что напугалась-то? -. привел меня в чувстводед. — Это и есть моя могила. Посмотри, какая она аккуратненькая.

— Аккуратненькая?!

— Ну да. Я в нее душу вложил. Места много, ногами вземлю никак не упрешься. А посмотри, кто по соседству лежит. Бабка. Древняя,правда, но ничего. Может, у нас бы с ней на том свете чего получилось… Кто жего знает. Приятно лежать и знать, что рядом женщина покоится. Говорят, что натом свете течет точно такая же жизнь, как у нас Люди знакомятся, влюбляются,женятся, правда, детишек не рожают, но ничего. Я, может, на том свете себе половинкунайду. Уж если ее захоронили на нашей, деревенской земле, то она никогда несбежит в город.

— Ой, дед, что ты городишь-то?

— Просто с могилкой расставаться жалко. Не думал я еекакому-то уголовнику уступать. Может, на меня потом все мертвые обозлятся. Скажут,какого черта ты, дед Герасим, к нам чужака поселил, да еще всего в наколках.

— Фантазия у тебя, дед, будь здоров.

Вытащив труп из машины, мы бросили его в яму и чуть было неупали в нее сами.

— Дед, может, покрывало с собой заберем? —постаралась отдышаться я.

— На кой черт оно нужно?

— Вещественная улика.

— Да что ты заладила со своими вещественными уликами… Унас тут никаких улик нет, потому что до этих могил никому никакого дела нет.Пусть труп лежит в покрывале. Ночи холодные, а мы, так сказать, небольшуюзаботу о нем проявили… Не подмерзнет.

— Нашел о ком заботу проявлять! Да чтоб этот гад отхолода окочурился. Хотя он и так окочурился.

Дед сходил в машину и достал пару лопат. Одну из них онзаботливо протянул мне, а другой начал орудовать так резво, что я даже дивудалась. Не верилось, что передо мной человек в почтенном возрасте. Япостаралась не отставать, и дело заметно продвинулось.

В этот момент опять пошел дождь и задул сильный ветер. Язадрожала от холода и пожаловалась деду Герасиму:

— Неужто уже осень началась? Листва опадает.

— Дождь это хорошо.

— Что ж хорошего-то? Сейчас вымокнем и ангинусхлопочем. А мне, между прочим, завтра на работу нужно в банк.

— Зато дождь все следы смоет.

— А ты считаешь, что мы много наследили?

— Достаточно.

На место захоронения трупа мы пересадили маленькую березку,которая росла на соседней могиле, и, одновременно перекрестившись, направилиськ машине. Я сразу включила мотор и постаралась как можно быстрее отъехать отэтого гнетущего места.

— Дед, а ты одежду этого уголовника вместе с ним впокрывало положил? — поинтересовалась я для собственного успокоения.

— Положил. Я только плащ-палатку себе оставил.

— Как это оставил?

— А почему я ее в землю закапывать должен? Плащ-палаткахорошая, брезентовая. Я о такой уж давно мечтал. Сама видишь, что погодашепчет. Надену и буду как барин. А об уголовнике всегда с благодарностьювспоминать буду.

— Ты что ж, собираешься этот плащ носить?

— Ну понятное дело не смотреть.

— Так ведь этот плащ из-под трупа!

— Ну и шут с ним. Какое это имеет значение?!

— Ой, дед, я даже не знаю. Может, мы его сожжем?

— Еще чего не хватало. Зачем добру пропадать!

Спорить с дедом Герасимом было бы себе дороже. Как только мывернулись в деревню и я выключила мотор, я посмотрела на лежащие на заднемсиденье лопаты, затем перевела взгляд на деда и таинственно спросила:

— Дед, а никто не заинтересуется тем, что вырытуюмогилу кто-то закопал?

— Да кому оно надо. Я же тебе сказал, что на этомкладбище никто не ходит, — успокоил меня дед.

— А ты кому-нибудь хвастался, что при жизни себе могилувырыл?

— Никому я не хвастался, — моментально обиделсядед.

— Ну, а бабкам своим деревенским не сболтнул?

— Бабкам сболтнул, да только они на это кладбищеникогда не ходят. Ну уж если ты хочешь, чтобы вообще никаких сомнений не было,я вот завтра сил наберусь и вновь сюда отправлюсь.

— Зачем?

— Затем, чтобы себе новую могилу выкопать. А то, что жэто получается: я с этим гадом поделился, а сам без ничего остался. Так непойдет. Нужно потери восполнять.

— В этом деле, дед, я тебе не советчик. Я вообще несторонник того, чтобы человек себе при жизни могилу рыл. Это даже непо-человечески как то.

— А кто обо мне позаботится, если у меня вообще никогонет?! — неожиданно вспылил дед.

— Государство, — я прикусила губу и поняла, чтосказала несусветную глупость.