– Ты уезжаешь? – спустя минуту спросил Шахрийяр.

– Вот видишь, уже пророчишь будущее, – обрадовалась я.

– Это всего лишь твои мысли.

– Попробуй еще!

Он поболтал чайные листья:

– Ты намерена навсегда покинуть Кейптаун…

– Верно, но скажи мне, что случится после.

Он сердито вздохнул, но посмотрел в третий раз. И надолго замолчал, пока его золотистый взгляд блуждал в иных измерениях.

– Ты сядешь на поезд «Голубая стрела» на закате, – медленно проговорил он. – Поедешь сквозь пустыни, леса… Тебе встретятся необычные попутчики… Вернешься домой, в тесную квартиру на втором этаже… А в кафе внизу все так же до рассвета будет греметь музыка.

Шахрийяр отставил чашку и заходил по комнате:

– Это невозможно! Никому не под силу видеть будущее. Должно быть, я уловил какие-то твои мысли и собственные догадки…

– На первое время их вполне достаточно. – Я подошла к окну. – На этом я окончу свои уговоры… Тебе решать, как жить дальше: можешь страдать в одиночестве или попытаться все изменить. Но больше ты не услышишь от меня ни слова на эту тему.

Он усмехнулся:

– Жаль, что ты уезжаешь. Меня веселили наши беседы…

– Правда? – Я просияла.

Он заварил новый чай и, протянув мне чашку с прекрасным нежным напитком, уселся напротив.

– Кейптаун порядком надоел мне. Расскажи о своем мире.

– Нет! – возмутилась я. – Ты не посмеешь перенести туда чайную беседку.

– Это еще почему? – невинно спросил Шахрийяр.

– Всем людям необходимо иногда избавляться от прошлых печалей… – и добавил с улыбкой: – И уж тем более приоткрывать завесу непостижимого будущего…

***

Возвращаясь из Сада Желаний, я увидела знакомое лицо за столиком в Та-Гедже. Было довольно рано для посиделок в кабачке.

– Фиджан? – Я подошла ближе.

– Ежени, это ты?

Она кинулась мне на шею.

– Когда ты вернулась?

Я села рядом и заказала лимонного сока.

– Сегодня утром. Сижу здесь уже несколько часов и не знаю, что делать.

– Пойдем в книжную лавку. У меня с собой твой ключ!

Я подхватила ее под руку, и мы отправились по знакомым улочкам.

– Как дела в Храме Наслаждений?

– Да ну его! – в сердцах бросила моя подруга. – Никто там не думает об удовольствиях: целый день только и слышно – принеси воду, зажги огонь, помолись, не болтай!

Она тяжело вздохнула.

– Значит, ты решила отказаться от новой религии? – Я была рада ее возвращению.

– Я не могла иначе. Понимаешь, в моем сердце не осталось места ни для кого, кроме моего возлюбленного!

– Так ты влюбилась? – воскликнула я.

– Да, – Фиджан опустила глаза. – Еще до отъезда из Кейптауна.

– Представляю, как сложно тебе было покинуть город, – понимающе кивнула я. – Но в кого?

– Ты его знаешь.

Я развела в недоумении руками.

– Это Шахрийяр, – страстно воскликнула девушка. – Чайный Вампир.

– Фиджан, ты не можешь его любить!

– Почему?

Она остановилась у двери магазина и вставила ключ в замочную скважину.

– Он – не человек. Люди интересуют его только в качестве еды, – я попыталась образумить подругу.

– Он поймет, насколько сильна моя любовь, и обратит на меня внимание.

Мы наконец вошли внутрь, и Фиджан принялась зажигать пыльные светильники.

– Не думаю, что Шахрийяру есть до этого дело. – Я села за стол. – Он надменный, безжалостный…

– И такой великолепный, – закружилась по комнате девушка.

Я уж было отчаялась предостречь ее, но тут в голову пришла отличная мысль:

– У него уже есть невеста!

– Что? – Рука Фиджан дрогнула. – Кто она?

– Принцесса из далеких земель. Прекрасная и очень богатая. Вскоре они обвенчаются и уедут отсюда навсегда.

Я плела какую-то чушь, но моя несчастная подруга не замечала лжи.

– Как такое случилось? – Ее глаза наполнились слезами. – Ведь я видела страсть в его глазах, когда он на меня смотрел!

Она разрыдалась, а мне оставалось только гладить ее по волосам и бормотать что-то успокаивающее.

Безутешная Фиджан достала откуда-то початую бутылку вина и прикончила ее за полчаса, по очереди поднимая бокал за себя и меня.

Чем сильнее она пьянела, тем бессвязнее и фантастичнее становились ее речи. И вот, еле поднявшись на ноги, девушка громко заявила:

– Так тому и быть, Ежени! Любовь к бессердечному красавцу Шахрийяру – мое проклятье. Этот груз останется со мной до конца жизни, и я буду нести его, горюя, но не пав духом. Люди начнут спрашивать, откуда у этой хрупкой девушки столько сил? Но только я буду знать ответ – любовь, пусть и неразделенная, греет мое истерзанное сердце.

Закончив громким иканием, она плюхнулась на стул.

– Фиджан, хорошо, что ты вернулась домой! – Я похлопала ее по плечу. – Жаль, что мы больше не увидимся…

– Ты разве куда-то уходишь? – Она еле ворочала языком.

Я кивнула:

– Вечером отбывает мой поезд.

– Ничего, – махнула рукой пьяная девушка. – Возвращайся завтра. Почитаешь мне ту смешную книгу о бабочках.

И она положила голову на стол.

Я знала, что искушенной играми душе Фиджан новая любовь не причинит вреда. Ведь чтобы любить кого-то, этой девушке не требовался реальный человек – только образ, подходящий под фантастические грезы. Поэтому меня не пугал драматизм ее пламенных речей. Напротив, я была рада, что подруга перестала мучить себя воздержанием и затяжными молитвами и снова стала собой. За удовольствиями она отправилась в забытый богом храм, но его радости были для нее слишком просты.

«Прекрасная, продолжай и дальше расхаживать по синим от сумерек улицам Кейптауна, стучи каблуками, читай на ходу странные бессвязные книги. И, умоляю, не бросай курить терпкие вишневые сигареты, аромат которых открыл мне однажды двери твоего переполненного драгоценностями мира…» – вот что мне хотелось сказать Фиджан на прощанье.

Но когда я поцеловала ее в макушку, а затем прикрыла за собой дверь, она уже крепко спала, позабыв обо всем на свете.

***

Услышав о моем отъезде, Халия только лукаво улыбнулась и, кивнув, продолжила свою работу.

– Как я тебе завидую! – причитала Мале. – Вот бы и мне прокатиться на этом поезде.